Полковник карягин и его русские спартанцы. Невероятная история об отряде полковника карягина

Золотом вписана страница в русскую историю 1805 года. Страшная бойня в сочетании с высоким мастерством воинской тактики, смекалкой русского человека, хитростью профессионального воина и ошеломительная наглость русских. Россия...

Россия воюет с Наполеоном, заключив коалицию с Австрией. Австрийцы уже не блистают воинской славой, а британцы, морская держава, примкнувшие к коалиции, не умели хорошо воевать на суше.

Баба-хан Персии, внимательно отслеживающий ситуацию на военных полях, со счастливым мурлыканьем, придумал, как насолить русским. Прошлогоднее поражение болезненно прошлось по самолюбию хана. Он решил взять реванш.

Момент выбрал удачный. Русская армия, пытающаяся спасать весь мир, и ее косорукие союзники, не смогут прислать войска. Разведка хана донесла, что в городе Шушу стоит менее пятисот воинов и 2 орудия.

Хан направил в поход наследника Аббас-Мирзу с огромным войском. Прослышав об авантюре персов, князь Цицианов, прислал помощь русскому гарнизону, во главе с полковником Павлом Михайловичем Карягиным. Но ее перехватил передовой отряд персов.

На Кавказе не считается зазорным вступать в схватку с противником, в десятки раз меньшим числом. Персы писали в донесении, что проведены учения в условиях, максимально приближенных к боевой ситуации.

Опытный полковник выстроил солдат в каре, отбрасывая бессмысленные атаки. В результате конников сильно потрепали. Они отступили к своим, увозя много раненых, бросив убитых.

Русские использовали в обороне метод, называемый «гуляй-поле», выстраиваемый из обозных телег. Войска передвигались по Кавказскому бездорожью с внушительным запасом продовольствия и оружия.

Персы атаковали русских вечером, до ночи бесплодно пытаясь прорвать оборону. Но и на войне бывает затишье. Надо хотя бы умыться от крови и растащить по могилам груды мертвых тел.

Прочитав утром донесение от наследного принца, Баба-хан понял, что русских на испуг не возьмешь. Если русским удалось укрепиться, нет смысла атаковать их в лоб. Они победят. Шах приказал использовать пушки.

Артиллерия персов начала утюжить «гуляй-поле» русской обороны, стараясь оттеснить их от реки. Но солдаты, пробравшись на батареи противника, взорвали их, разметав остатки пушек по округе, часть утопив в реке.

Смелость города берет, но через сутки Павел Карягин понял, что всю армию врага ему не уничтожить. Среди воинов нашлись предатели. Перешел на сторону персов поручик Лисенко и шестеро солдат. Девятнадцать солдат ушли утром.

Пехотный полк в каре. Мушкетерские роты (1), гренадерские роты и взводы (3), полковая артиллерия (5), командир полка (6), штаб-офицер (8).

Трусливые пацифисты, отсутствие воды, невыносимая жара, бесконечная стрельба. Неуютно как-то. И кольцо врагов вокруг. Карягин собрал офицеров, решив провести совет. Приняли решение о прорыве окружения персов. Далее штурм недалекой крепости.

Они были русскими. Под покровом ночи, уничтожив персидских сторожевых, не дыша, бойцы вышли из окружения, но наткнулись на дозор персов. Бешенная скачка лошадей, стрельба, стоны раненых…

Все смешалось у желающих выжить тогда, когда выжить нельзя. Темный лес помог оторваться от погони. Выйдя к крепости Шах-Булах, участники воинского марафона по пересеченной местности, разбили ядрами ворота.

Четверо суток жестоких бесконечных боев, рукопашных схваток, прятки в лесах Кавказа. Войдя в крепость, Карягин спросил усталым голосом: Будете сражаться с нами? Или так уйдете?

Персы разбежались, кто куда. Но два хана погибли. Умельцы из крестьян успели починить крепостные ворота до прихода врага, который искренне желал встречи с противником. Тут вдруг обнаружилось, что провизии в крепости нет.

Свои продуктовые телеги русские бросили, потому что вывозили из окружения пушки. Карягин сказал солдатам — «Нас 175 человек, много раненых, нет воды, продовольствия, боеприпасов.

И под стенами крепости стоит враг. Они не смогли взять русских в бою. А теперь ждут, что голод нас уничтожит. Я, полковник Карягин, запрещаю вам умирать. Мы должны жить.

Предлагаю прорвать оборону, и уйти на штурм другой крепости, где есть вода и продовольствие. Наберитесь всей наглости, какую встречали в жизни. Сегодня она понадобится нам».

Оставив часовых на стене крепости, они ушли. За тринадцать дней бесконечных боев, потеряно много товарищей. Отчаянные люди шли, лишь от сильной злости. Поход, названый в последствии невероятным и даже немыслимым. Они шли, но движение было тяжелым.

Темнота, дикая боль раненых, голод сводил с ума, хотелось пить. Перед ними лежал ров. Где взять бревна, когда враг «сидит» на плечах? Четверо русских солдата молча легли под пушки, вместо бревен.

Из рва смогли встать двое. Имя одного сохранилось в памяти – Гаврила Сидоров. Они знали, что останутся во рву. Пушки проехали по живым телам. В Касапете впервые русские солдаты смогли напиться, умыться и поесть.

В кровопролитной безумной битве пушки отбили. Карягин послал рапорт князю Цицианову, что они живы, но половина персидской армии гонится за ними по пятам. Князь Цицианов с войском, придя на помощь товарищам, разбил персов.

Павел Михайлович Карягин награжден золотой шпагой. Все, кто остались живыми, тоже награждены. Кроме того, им выплатили жалованье, часто задерживаемое в войсках. Гаврила Сидоров…Ему поставили памятник в полку, где он служил.

Боевые действия Павла Карягина на Кавказе против персидских войск не похожи на реальные события. Подмывает сказать, что это легенда. Но поход отражен во многих донесениях со скрупулёзной точностью описываемых событий. Он обессмертил русское оружие и нравственную силу русского солдата.

Наш герой скончался в 1807 году от желтой лихорадки, подцепил которую в очередном воинском походе. Солдаты выпили за упокой его мятежной души из железных кружек, смахнув слезу. Незадолго до смерти о получил последнюю награду – Владимира III степени.

Поход полковника Карягина против персов в 1805-ом году не похож на реальную военную историю. Он похож на приквел к «300 спартанцев» (40 000 персов, 500 русских, ущелья, штыковые атаки, «Это безумие! - Нет, это 17-ый русский егерский полк!»). Золотая страница русской истории, сочетающая бойню безумия с высочайшим тактическим мастерством, восхитительной хитростью и ошеломительной русской наглостью. Но обо всем по порядку.

500 русских против 40 000 персов

Баба-хан перестал мурлыкать и вновь пошел на Россию, надеясь рассчитаться за поражения предыдущего, 1804 года. Момент был выбран крайне удачно - из-за привычной постановки привычной драмы «Толпа так называемых союзников-криворуких-му…ков и Россия, которая опять всех пытается спасти», Петербург не мог прислать на Кавказ ни одного лишнего солдата, при том, что на весь Кавказ было от 8 000 до 10 000 солдат.

Поэтому узнав, что на город Шушу (это в нынешнем Нагорном Карабахе. Азербайджан знаете, да? Слева-снизу), где находился майор Лисаневич с 6 ротами егерей, идет 40 000 персидского войска под командованием Наследного Принца Аббас-Мирзы (мне хочется думать, что он передвигался на огромной золотой платформе, с кучей уродов, фриков и наложниц на золотых цепях, лайк э факин Ксеркс), князь Цицианов выслал всю подмогу, которую только мог выслать. Все 493 солдата и офицера при двух орудиях, супергерое Карягине, супергерое Котляревском и русском воинском духе.

Они не успели дойти до Шуши, персы перехватили наших по дороге, у реки Шах-Булах, 24 июня. Персидский авангард. Скромные 10 000 человек. Ничуть не растерявшись (в то время на Кавказе сражения с менее чем десятикратным превосходством противника не считались за сражения и официально проходили в рапортах как «учения в условиях, приближенных к боевым»), Карягин построил войско в каре и целый день отражал бесплодные атаки персидской кавалерии, пока от персов не остались одни ошметки. Затем он прошел еще 14 верст и встал укрепленным лагерем, так называемым вагенбургом или, по-русски, гуляй-городом, когда линия обороны выстраивается из обозных повозок (учитывая кавказское бездорожье и отсутствовавшую сеть снабжения, войскам приходилось таскать с собой значительные запасы).

Персы продолжили атаки вечером и бесплодно штурмовали лагерь до самой ночи, после чего сделали вынужденный перерыв на расчистку груд персидских тел, похороны, плач и написание открыток семьям погибших. К утру, прочитав присланный экспресс-почтой мануал «Военное искусство для чайников» («Если враг укрепился и этот враг - русский, не пытайтесь атаковать его в лоб, даже если вас 40 000, а его 400»), персы начали бомбардировать наш гуляй-город артиллерией, стремясь не дать нашим войскам добраться до реки и пополнить запасы воды. Русские в ответ сделали вылазку, пробились к персидской батареи и повзрывали ее нахр. н, сбросив остатки пушек в реку, предположительно - с ехидными матерными надписями.

Впрочем, положения это не спасло. Провоевав еще один день, Карягин начал подозревать, что он не сможет перебить всю персидскую армию. Кроме того, начались проблемы внутри лагеря - к персам перебежал поручик Лисенко и еще шесть засранцев, на следующий день к ним присоединились еще 19 хиппи - таким образом, наши потери от трусливых пацифистов начали превышать потери от неумелых персидских атак. Жажда, опять же. Зной. Пули. И 40 000 персов вокруг. Неуютно.

Left 4 Dead все любили уже в 1805-ом, поэтому решили прорываться. Ночью. Перерезав персидских часовых и стараясь не дышать, русские участники программы «Остаться в живых, когда остаться в живых нельзя» почти вышли из окружения, но наткнулись на персидский разъезд. Началась погоня, перестрелка, затем снова погоня, затем наши наконец оторвались от махмудов в темном-темном кавказском лесу и вышли к крепости, названной по имени близлежащей реки Шах-Булахом. К тому моменту вокруг оставшихся участников безумного марафона «Сражайся, сколько сможешь» (напомню, что шел уже ЧЕТВЕРТЫЙ день беспрерывных боев, вылазок, дуэлей на штыках и ночных пряток по лесам) сияла золотистая аура 3,14здеца, поэтому Карягин просто разбил ворота Шах-Булаха пушечным ядром, после чего устало спросил у небольшого персидского гарнизона: «Ребята, посмотрите на нас. Вы правда хотите попробовать? Вот правда?».

Ребята намек поняли и разбежались. В процессе разбега было убито два хана, русские едва-едва успели починить ворота, как показались основные персидские силы, обеспокоенные пропажей любимого русского отряда. Но это был не конец. Даже не начало конца. После инвентаризации оставшегося в крепости имущества выяснилось, что еды нет. И что обоз с едой пришлось бросить во время прорыва из окружения, поэтому жрать нечего. Совсем. Совсем. Совсем. Карягин вновь вышел к войскам:

Это он ждет, пока мы сдохнем, надеясь, что голод сделает то, что не смогли сделать 40 000 персов. Но мы не сдохнем. Вы не сдохнете. Я, полковник Карягин, запрещаю вам дохнуть. Я приказываю вам набраться всей наглости, которая у вас есть, потому что этой ночью мы покидаем крепость и прорываемся к ЕЩЕ ОДНОЙ КРЕПОСТИ, КОТОРУЮ СНОВА ВОЗЬМЕМ ШТУРМОМ, СО ВСЕЙ ПЕРСИДСКОЙ АРМИЕЙ НА ПЛЕЧАХ. А также уродами и наложницами.

Это не голливудский боевик. Это не эпос. Это русская история, птенчики, и вы ее главные герои. Выставить на стенах часовых, которые всю ночь будут перекликаться между собой, создавая ощущение, будто мы в крепости. Мы выступаем, как только достаточно стемнеет!

С пушками, с подводами раненых, это была не прогулка с рюкзаками, но большое и тяжелое движение. Карягин выскользнул из крепости как ночной призрак, как нетопырь, как существо с Той, Запретной Стороны - и потому даже солдаты, оставшиеся перекликаться на стенах, сумели уйти от персов и догнать отряд, хотя и уже приготовились умереть, понимая абсолютную смертельность своей задачи.

Продвигавшийся сквозь тьму, морок, боль, голод и жажду отряд русских… солдат? Призраков? Святых войны? столкнулся с рвом, через который нельзя было переправить пушки, а без пушек штурм следующей, еще более лучше укрепленной крепости Мухраты, не имел ни смысла, ни шансов. Леса, чтобы заполнить ров, рядом не было, не было и времени искать лес - персы могли настигнуть в любую минуту. Четыре русских солдата - один из них был Гаврила Сидоров, имена остальных, к сожалению, мне не удалось найти - молча спрыгнули в ров. И легли. Как бревна. Без бравады, без разговоров, без всего. Спрыгнули и легли. Тяжеленные пушки поехали прямо по ним.

Из рва поднялись только двое. Молча.

8 июля отряд вошел в Касапет, впервые за долгие дни нормально поел, попил, и двинулся дальше, к крепости Мухрат. За три версты от нее отряд в чуть больше сотни человек атаковали несколько тысяч персидских всадников, сумевшие пробиться к пушкам и захватить их. Зря. Как вспоминал один из офицеров: «Карягин закричал: «Ребята, вперед, вперед спасайте пушки!»

Видимо, солдаты помнили, КАКОЙ ценой им достались эти пушки. На лафеты брызнуло красное, на это раз персидское, и брызгало, и лилось, и заливало лафеты, и землю вокруг лафетов, и подводы, и мундиры, и ружья, и сабли, и лилось, и лилось, и лилось до тех пор, пока персы в панике не разбежались, так и не сумев сломить сопротивление сотни наших.

Мухрат взяли легко, а на следующий день, 9-го июля, князь Цицианов, получив от Карягина рапорт: «Мы все еще живы и три последние недели заставляем гоняться за нами половину персидской армии. P.S. Борщ в холодильнике, персы у реки Тертары», тут же выступил навстречу персидскому войску с 2300 солдат и 10 орудиями. 15 июля Цицианов разбил и прогнал персов, а после соединился с остатками отрядами полковника Карягина.

Карягин получил за этот поход золотую шпагу, все офицеры и солдаты - награды и жалованье, безмолвно легший в ров Гаврила Сидоров - памятник в штаб-квартире полка.

Поход полковника Карягина против персов в 1805-ом году не похож на реальную военную историю. Он похож на приквел к "300 спартанцев" (20 000 персов, 500 русских, ущелья, штыковые атаки, "Это безумие! - Нет, это 17-й егерский полк!"). Золотая, платиновая страница русской истории, сочетающая бойню безумия с высочайшим тактическим мастерством, восхитительной хитростью и ошеломительной русской наглостью

В 1805 году Российская Империя воевала с Францией в составе Третьей коалиции, причем воевала неудачно. У Франции был Наполеон, а у нас были австрийцы, чья воинская слава к тому моменту давно закатилась, и британцы, никогда не имевшие нормальной наземной армии. И те, и другие вели себя как полные неудачники и даже великий Кутузов всей силой своего гения не мог переключить телеканал "Фэйл за фэйлом". Тем временем на юге России у персидского Баба-хана, с мурлыканием читавшего сводки о наших европейских поражениях, появилась Идейка. Баба-хан перестал мурлыкать и вновь пошел на Россию, надеясь рассчитаться за поражения предыдущего, 1804 года. Момент был выбран крайне удачно - из-за привычной постановки привычной драмы "Толпа так называемых криворуких-союзников и Россия, которая опять всех пытается спасти", Петербург не мог прислать на Кавказ ни одного лишнего солдата, при том, что на весь Кавказ было от 8 000 до 10 000 солдат. Поэтому узнав, что на город Шушу (это в нынешнем Нагорном Карабахе. Азербайджан знаете, да? Слева-снизу), где находился майор Лисаневич с 6 ротами егерей, идет 20 000 персидского войска под командованием Наследного Принца Аббас-Мирзы (мне хочется думать, что он передвигался на огромной золотой платформе, с кучей уродов, фриков и наложниц на золотых цепях, прям как Ксеркс), князь Цицианов выслал всю подмогу, которую только мог выслать. Все 493 солдата и офицера при двух орудиях, супергерое Карягине, супергерое Котляревском (о котором отдельная история) и русском воинском духе.

Они не успели дойти до Шуши, персы перехватили наших по дороге, у реки Шах-Булах, 24 июня. Персидский авангард. Скромные 4 000 человек. Ничуть не растерявшись (в то время на Кавказе сражения с менее чем десятикратным превосходством противника не считались за сражения и официально проходили в рапортах как "учения в условиях, приближенных к боевым"), Карягин построил войско в каре и целый день отражал бесплодные атаки
персидской кавалерии, пока от персов не остались одни ошметки. Затем он прошел еще 14 верст и встал укрепленным лагерем, так называемым вагенбургом или, по-русски, гуляй-городом, когда линия обороны выстраивается из обозных повозок (учитывая кавказское бездорожье и отсутствовавшую сеть снабжения, войскам приходилось таскать с собой значительные запасы). Персы продолжили атаки вечером и бесплодно штурмовали лагерь до самой ночи, после чего сделали вынужденный перерыв на расчистку груд персидских тел, похороны, плач и написание открыток семьям погибших. К утру, прочитав присланный экспресс-почтой мануал "Военное искусство для чайников" ("Если враг укрепился и этот враг - русский, не пытайтесь атаковать его в лоб, даже если вас 20 000, а его 400"), персы начали бомбардировать наш гуляй-город артиллерией, стремясь не дать нашим войскам добраться до реки и пополнить запасы воды. Русские в ответ сделали вылазку, пробились к персидской батареи и повзрывали её к чертям собачьим, сбросив остатки пушек в реку, предположительно - с ехидными матерными надписями. Впрочем, положения это не спасло. Провоевав еще один день, Карягин начал подозревать, что он не сможет с 300 русскими перебить всю персидскую армию. Кроме того, начались проблемы внутри лагеря - к персам перебежал поручик Лисенко и еще шесть предателей, на следующий день к ним присоединились еще 19 хиппи - таким образом, наши потери от трусливых пацифистов начали превышать потери от неумелых персидских атак. Жажда, опять же. Зной. Пули. И 20 000 персов вокруг. Неуютно.

На офицерском совете были предложены два варианта: или мы остаемся здесь все и умираем, кто за? Никого. Или мы собираемся, прорываем персидское кольцо окружения, после чего ШТУРМУЕМ близлежащую крепость, пока нас догоняют персы, и сидим уже в крепости. Там тепло. Хорошо. И мухи не кусают. Единственная проблема - нас уже даже не 300 русских спартанцев, а в районе 200, а их по-прежнему десятки тысяч и они нас караулят, и все это будет похоже на игру Left 4 Dead, где на крошечный отряд выживших прут и прут толпы озверевших зомби. Left 4 Dead все любили уже в 1805-ом, поэтому решили прорываться. Ночью. Перерезав персидских часовых и стараясь не дышать, русские участники программы "Остаться в живых, когда остаться в живых нельзя" почти вышли из окружения, но наткнулись на персидский разъезд. Началась погоня, перестрелка, затем снова погоня, затем наши наконец оторвались от махмудов в темном-темном кавказском лесу и вышли к крепости, названной по имени близлежащей реки Шах-Булахом. К тому моменту вокруг оставшихся участников безумного марафона "Сражайся, сколько сможешь" (напомню, что шел уже ЧЕТВЕРТЫЙ день беспрерывных боев, вылазок, дуэлей на штыках и ночных пряток по лесам) сияла золотистая аура конца, поэтому Карягин просто разбил ворота Шах-Булаха пушечным ядром, после чего устало спросил у небольшого персидского гарнизона: "Ребята, посмотрите на нас. Вы правда хотите попробовать? Вот правда?" Ребята намек поняли и разбежались. В процессе разбега было убито два хана, русские едва-едва успели починить ворота, как показались основные персидские силы, обеспокоенные пропажей любимого русского отряда. Но это был не конец. Даже не начало конца. После инвентаризации оставшегося в крепости имущества выяснилось, что еды нет. И что обоз с едой пришлось бросить во время прорыва из окружения, поэтому жрать нечего. Совсем. Совсем. Совсем. Карягин вновь вышел к войскам:

Друзья, я знаю, что это не безумие, не Спарта и вообще не что-то, для чего изобрели человеческие слова. Из и так жалких 493 человек нас осталось 175, практически все ранены, обезвожены, истощены, в предельной степени усталости. Еды нет. Обоза нет. Ядра и патроны кончаются. А кроме того, прямо перед нашими воротами сидит наследник персидского престола Аббас-Мирза, уже несколько раз попытавшийся взять нас штурмом. Слышите похрюкивание его ручных уродов и хохот наложниц? Это он ждет, пока мы сдохнем, надеясь, что голод сделает то, что не смогли сделать 20 000 персов. Но мы не умрём. Вы не умрёте. Я, полковник Карягин, запрещаю вам умирать. Я приказываю вам набраться всей наглости, которая у вас есть, потому что этой ночью мы покидаем крепость и прорываемся к ЕЩЕ ОДНОЙ КРЕПОСТИ, КОТОРУЮ СНОВА ВОЗЬМЕМ ШТУРМОМ, СО ВСЕЙ ПЕРСИДСКОЙ АРМИЕЙ НА ПЛЕЧАХ. А также уродами и наложницами. Это не голливудский боевик. Это не эпос. Это русская история, птенчики, и вы ее главные герои. Выставить на стенах часовых, которые всю ночь будут перекликаться между собой, создавая ощущение, будто мы в крепости. Мы выступаем, как только достаточно стемнеет!

Говорят, на Небесах когда-то был ангел, отвечавший за мониторинг невозможности. 7 июля в 22 часа, когда Карягин выступил из крепости на штурм следующей, еще большей крепости, этот ангел умер от недоумения. Важно понимать, что к 7 июля отряд беспрерывно сражался вот уже 13-ый день и был не сколько в состоянии "терминаторы идут", сколько в состоянии "предельно отчаянные люди на одной лишь злости и силе духа движутся в Сердце Тьмы этого безумного, невозможного, невероятного, немыслимого похода". С пушками, с подводами раненых, это была не прогулка с рюкзаками, но большое и тяжелое движение. Карягин выскользнул из крепости как ночной призрак, как нетопырь, как существо с Той, Запретной Стороны - и потому даже солдаты, оставшиеся перекликаться на стенах, сумели уйти от персов и догнать отряд, хотя и уже приготовились умереть, понимая абсолютную смертельность своей задачи. Но Пик Безумия, Отваги и Духа был еще впереди.

Продвигавшийся сквозь тьму, морок, боль, голод и жажду отряд русских... солдат? Призраков? Святых войны? столкнулся с рвом, через который нельзя было переправить пушки, а без пушек штурм следующей, еще более лучше укрепленной крепости Мухраты, не имел ни смысла, ни шансов. Леса, чтобы заполнить ров, рядом не было, не было и времени искать лес - персы могли настигнуть в любую минуту.
Но находчивость русского солдата и безграничное его самопожертвование выручили и из этой беды.
Ребята! - крикнул вдруг батальонный запевала Сидоров. - Чего же стоять и задумываться? Стоя города не возьмешь, лучше послушайте, что я скажу вам: у нашего брата пушка - барыня, а барыне надо помочь; так перекатим-ка ее на ружьях".

Одобрительный шум пошел по рядам батальона. Несколько ружей тотчас же были воткнуты в землю штыками и образовали сваи, несколько других положены на них, как переводины, несколько солдат подперли их плечами, и импровизированный мост был готов. Первая пушка разом перелетела по этому в буквальном смысле живому мосту и только слегка помяла молодецкие плечи, но вторая сорвалась и со всего размаху ударила колесом по голове двух солдат. Пушка была спасена, но люди заплатили за это своей жизнью. В числе их был и батальонный запевала Гаврила Сидоров.
8 июля отряд вошел в Касапет, впервые за долгие дни нормально поел, попил, и двинулся дальше, к крепости Мухрат. За три версты от нее отряд в чуть больше сотни человек атаковали несколько тысяч персидских всадников, сумевшие пробиться к пушкам и захватить их. Зря. Как вспоминал один из офицеров: "Карягин закричал: «Ребята, вперед, вперед спасайте пушки!» Все бросились как львы...". Видимо, солдаты помнили, КАКОЙ ценой им достались эти пушки. На лафеты вновь брызнуло красное, на это раз персидское, и брызгало, и лилось, и заливало лафеты, и землю вокруг лафетов, и подводы, и мундиры, и ружья, и сабли, и лилось, и лилось, и лилось до тех пор, пока персы в панике не разбежались, так и не сумев сломить сопротивление сотни наших. Сотни русских.
Мухрат взяли легко, а на следующий день, 9-го июля, князь Цицианов, получив от Карягина рапорт, тут же выступил навстречу персидскому войску с 2300 солдат и 10 орудиями. 15 июля Цицианов разбил и прогнал персов, а после соединился с остатками отрядами полковника Карягина.

Карягин получил за этот поход золотую шпагу, все офицеры и солдаты - награды и жалованье, безмолвно легший в ров Гаврила Сидоров - памятник в штаб-квартире полка, а мы все получили урок. Урок рва. Урок молчания. Урок хруста. Урок красного. И когда в следующий раз от вас потребуется сделать что-то во имя России и товарищей, и ваше сердце охватит апатия и мелкий гадкий страх типичного дитя России эпохи кали-юги, действий, потрясений, борьбы, жизни, смерти, то вспомните этот ров.

Дата публикации: 19-06-2012

Я читал и думал о том, что бы я делал, если бы был под командованием полковника Карякина. И спрашивал себя, смог бы быть достойным русских героев или нет.

И понял: надо, чтобы был полковник! Настоящий полковник!

А русский дух в каждом из нас если есть, то есть!

Если нет, то нет!

Так что прочитайте.

Вдруг вам и вашим товарищам придется столкнуться с отморозками и числом их будет много.

Мне рассказали, как стойко сражался с боевиками малочисленный отряд ливийцев, которым командовал выпускник российской Академии Фрунзе.

Им было труднее. Они знали, что помощи не будет.

И пощады не будет.

А вокруг были враги, а сверху их бомбили натовские самолеты…

О б этом подвиге – потом.

Потому что сегодня мы вам расскажем о полковнике Карягине и пятистах русских.

Это случилось более двухсот лет назад…

Поход полковника Карягина против персов в 1805-ом году не похож на реальную военную историю. Он похож на приквел к "300 спартанцев" (40 000 персов, 500 русских, ущелья, штыковые атаки, "Это безумие! – Нет, б***, это 17-ый егерский полк!"). Золотая страница русской истории, сочетающая бойню безумия с высочайшим тактическим мастерством, восхитительной хитростью и ошеломительной русской наглостью. Но обо всем по порядку.

Баба-хан перестал мурлыкать и вновь пошел на Россию, надеясь рассчитаться за поражения предыдущего, 1804 года. Момент был выбран крайне удачно – из-за привычной постановки привычной драмы "Толпа союзников и Россия, которая опять всех пытается спасти", Петербург не мог прислать на Кавказ ни одного лишнего солдата, при том, что на весь Кавказ было всего около 10 000 солдат.

Поэтому узнав, что на город Шушу (это в нынешнем Нагорном Карабахе. Азербайджан знаете, да? Так вот посмотрите на карту слева и внизу), где находился майор Лисаневич с 6 ротами егерей, идет 40 000 персидского войска под командованием Наследного Принца Аббас-Мирзы (мне хочется думать, что он передвигался на огромной золотой платформе, с кучей уродов, фриков и наложниц на золотых цепях, лайк э факин Ксеркс), князь Цицианов выслал всю подмогу, которую только мог выслать. Все 493 солдата и офицера при двух орудиях, супергерое Карягине, супергерое Котляревском и русском воинском духе.

Они не успели дойти до Шуши, персы перехватили русских по дороге, у реки Шах-Булах, 24 июня. Персидский авангард. Совсем немного, 10 000 человек. Ничуть не растерявшись (в то время на Кавказе сражения с менее чем десятикратным превосходством противника не считались за сражения и официально проходили в рапортах русской армии как "учения в условиях, приближенных к боевым"), Карягин построил войско в каре и целый день отражал бесчисленные атаки персидской кавалерии, пока от персов не остались одни ошметки. Затем он прошел еще 14 верст и встал укрепленным лагерем, так называемым вагенбургом или, по-русски, гуляй-городом, когда линия обороны выстраивается из обозных повозок (учитывая кавказское бездорожье и отсутствовавшую сеть снабжения, войскам приходилось таскать с собой значительные запасы).

Персы продолжили атаки вечером и бесплодно штурмовали лагерь до самой ночи, после чего сделали вынужденный перерыв на расчистку груд персидских тел, похороны, плач и написание открыток семьям погибших. К утру, прочитав присланный экспресс-почтой мануал "Военное искусство для чайников" ("Если враг укрепился и этот враг – русский, не пытайтесь атаковать его в лоб, даже если вас 40 000, а его 400"), персы начали бомбардировать наш гуляй-город артиллерией, стремясь не дать нашим войскам добраться до реки и пополнить запасы воды. Русские в ответ сделали вылазку, пробились к персидской батареи и повзрывали ее нахрен, сбросив остатки пушек в реку, предположительно – с ехидными матерными надписями.

Впрочем, положения это не спасло. Провоевав еще один день, Карягин начал подозревать, что он не сможет перебить всю персидскую армию. Кроме того, начались проблемы внутри лагеря – к персам перебежал поручик Лисенко и еще шесть засранцев, на следующий день к ним присоединились еще 19 хиппи – таким образом, наши потери от трусливых пацифистов начали превышать потери от неумелых персидских атак. Жажда, опять же. Зной. Пули. И 40 000 персов вокруг. Неуютно.

На офицерском совете были предложены два варианта: или мы остаемся здесь все и умираем, кто за?

Или мы собираемся, прорываем персидское кольцо окружения, после чего ШТУРМУЕМ близлежащую крепость, пока нас догоняют персы, и сидим уже в крепости. Там тепло. Хорошо. И слепни не кусают. Единственная проблема – нас по-прежнему столько же, а вокруг десятки тысяч караулят, и все это будет похоже на игру Left 4 Dead, где на крошечный отряд выживших прут и прут толпы озверевших зомби.

Left 4 Dead все знули и любили уже в 1805-ом, поэтому решили прорываться. Ночью. Связав персидских часовых и стараясь не дышать, русские участники программы "Остаться в живых, когда остаться в живых нельзя" почти вышли из окружения, но наткнулись на персидский разъезд. Началась погоня, перестрелка, затем снова погоня, затем наши наконец оторвались от отморозков в темном-темном кавказском лесу и вышли к крепости, названной по имени близлежащей реки Шах-Булахом. К тому моменту вокруг оставшихся участников безумного марафона "Сражайся, сколько сможешь" (напомню, что шел уже ЧЕТВЕРТЫЙ день беспрерывных боев, вылазок, дуэлей на штыках и ночных пряток по лесам) сияла золотистая аура 3,14здеца, поэтому Карягин просто разбил ворота Шах-Булаха пушечным ядром, после чего устало спросил у стоявщего перед ним небольшого персидского гарнизона: "Ребята, посмотрите на нас. Вы правда хотите попробовать? Вот правда? Или…".

Ребята намек поняли и разбежались. Русские едва-едва успели починить ворота, как показались основные персидские силы, обеспокоенные пропажей любимого русского отряда. Но это был не конец. Даже не начало конца. После инвентаризации оставшегося в крепости имущества выяснилось, что еды нет. А обоз с едой пришлось бросить во время прорыва из окружения, поэтому жрать нечего. Совсем. Совсем. Совсем. Карягин вновь вышел к своему войску и, как всегда, сказал честно и прямо:

Друзья, я знаю, что это не безумие, не Спарта и вообще не что-то, для чего изобрели человеческие слова. Нас было 493 человека, нас осталось 175, все ранены, истощены, в предельной степени усталости. Еды нет. Обоза нет. Ядра и патроны кончаются. А кроме того, прямо перед нашими воротами сидит наследник персидского престола Аббас-Мирза, он попытается взять нас штурмом. Слышите хохот его наложниц?

Это он ждет, пока мы сдохнем, надеясь, что голод сделает то, что не смогли сделать 40 тысяч персов. Но мы не сдохнем. Я, полковник Карягин, запрещаю вам дохнуть. Я приказываю вам набраться всей наглости, которая у вас есть, потому что этой ночью мы покидаем крепость и прорываемся к ЕЩЕ ОДНОЙ КРЕПОСТИ, КОТОРУЮ СНОВА ВОЗЬМЕМ ШТУРМОМ, СО ВСЕЙ ПЕРСИДСКОЙ АРМИЕЙ НА ПЛЕЧАХ. А также уродами и наложницами.

Это не голливудский боевик. Это не эпос. Это русская история, птенчики, и вы ее главные герои. Выставить на стенах часовых, которые всю ночь, когда мы уйдем из крепости, будут перекликаться между собой, создавая ощущение, будто мы в крепости. Мы выступаем, как только достаточно стемнеет!

С пушками, с подводами, на которых лежали раненые, Карягин выскользнул из крепости как ночной призрак, как нетопырь, как существо с Той, Запретной Стороны – и потому даже солдаты, оставшиеся перекликаться на стенах, сумели уйти от персов и догнать отряд, хотя и уже приготовились умереть, понимая абсолютную смертельность своей задачи «Выжить всегда».

Продвигавшийся сквозь тьму, боль, голод и жажду отряд русских... – солдат? Призраков? – столкнулся с рвом, через который нельзя было переправить пушки. А без пушек штурм следующей, еще более лучше укрепленной крепости Мухраты, не имел ни смысла, ни шансов. Леса, чтобы заполнить ров, рядом не было, не было и времени – персы могли настигнуть в любую минуту. Четыре русских солдата – один из них был Гаврила Сидоров, имена остальных героев, к сожалению, История не запомнила – молча спрыгнули в ров. И легли. Как бревна. Без бравады, без разговоров, без всего.

Спрыгнули и легли. Тяжеленные пушки поехали прямо по ним.

Из рва поднялись только двое. Молча. Из рва подняли Гаврилу Сидорова и другого русского… Ивана? Петра? Тараса? Кузьму? Неизвестно…

8 июля отряд вошел в деревушку Касапет, впервые за долгие дни нормально поел, попил красного вина, и двинулся дальше, к крепости Мухрат. За три версты от нее отряд в чуть больше сотни человек атаковали несколько тысяч персидских всадников, сумевшие пробиться к пушкам и захватить их. Зря. Как вспоминал один из офицеров: "Карягин закричал: «Ребята, вперед! Вперед спасайте пушки!»"

Мухрат взяли с хода, а на следующий день, 9-го июля, князь Цицианов, получив от Карягина рапорт: "Мы все еще живы и три последние недели заставляем гоняться за нами половину персидской армии. P.S. Борщ отменный, но у реки Тертары-персы!", тут же выступил в направлении реки с 2300 солдат и 10 орудиями. 15 июля Цицианов разбил в тартарары и прогнал персов, а после соединился с доблестными воинами полковника Карягина.

Карягин получил за этот поход золотую шпагу, все офицеры и солдаты – награды и жалованье, безмолвно легший в ров Гаврила Сидоров – памятник в штаб-квартире полка над своей могилой.

Послесловие.

В заключение считаем не лишним прибавить, что Карягин начал свою службу рядовым в Бутырском пехотном полку во время турецкой войны 1773 года, и первые дела, в которых он участвовал, были блистательные победы Румянцева-Задунайского. Под впечатлением этих побед Карягин впервые постиг великую тайну управлять в бою и своим примером сердцами людей и почерпнул ту нравственную веру в русского человека и в себя самого, с которой впоследствии он, как древний русский воин Илья Муромец, никогда не считал своих неприятелей.

Когда Бутырский полк был двинут на Кубань, Карягин попал в суровую обстановку кавказской прилинейной жизни, был ранен при штурме Анапы и с этого времени, можно сказать, не выходил уже из-под огня неприятеля. В 1803 году, по смерти генерала Лазарева, он был назначен шефом семнадцатого полка, расположенного в Грузии. Здесь, за взятие Ганжи, он получил орден св. Георгия 4-ой степени, а подвиги в персидской кампании 1805 года сделали имя его бессмертным в рядах Кавказского корпуса.

К несчастью, постоянные походы, раны и в особенности утомление в зимнюю кампанию 1806 года окончательно расстроили железное здоровье Карягина; он заболел лихорадкой, которая скоро развилась в желтую, гнилую горячку, и седьмого мая 1807 года героя не стало. Последней наградой его был орден св. Владимира 3-ей степени, полученный им за несколько дней до кончины.

Светлая память настоящему полковнику!

Здесь прекрасные батальные картины

Поход отряда полковника Карягина против персов в 1805 году – малоизвестен, но достоин того, чтобы мы о нём помнили и им гордились

Этот эпизод русской истории – поход отряда полковника Карягина против персов в 1805 году – малоизвестен, но достоин того, чтобы мы о нём помнили и им гордились. Шла война 1805 года. Российская Империя воевала с Францией в составе Третьей коалиции, причём воевала, как известно из исторических и литературно-художественных источников, неудачно.

Дальше я позволю себе частично процитировать со значительной редактурой, в пере изложении, с дополнениями и уточнениями фактов неоднозначного автора Егора Просвирнина, который в данном случае достоверно и красочно описал этот героический эпизод.

У Франции был Наполеон, а у нас были австрийцы, чья воинская слава к тому моменту давно закатилась, и британцы, никогда не имевшие нормальной наземной армии. И те, и другие вели себя как полные неудачники. И даже великий Кутузов всей силой своего гения не мог переключить телеканал «Фэйл за фэйлом».

Тем временем на юге России у персидского Баба-хана, с мурлыканием читавшего сводки о наших европейских поражениях, появилась идейка. Баба-хан перестал мурлыкать и вновь пошёл на Россию, надеясь рассчитаться за поражения предыдущего, 1804 года. Момент был выбран крайне удачно – из-за привычной постановки стандартной драмы «Толпа так называемых криворуких союзников и Россия, которая опять всех пытается спасти», Петербург не мог прислать на Кавказ ни одного лишнего солдата, при том, что на весь Кавказ было от 8000 до 10000 солдат.

Поэтому узнав, что на город Шуша (это в Нагорном Карабахе), где находился майор Лисаневич с шестью ротами егерей, идёт 40 тысяч персидского войска под командованием Наследного Принца Аббас-Мирзы, князь Павел Дмитриевич Цицианов (российский военный деятель грузинского происхождения, генерал от инфантерии (1804), один из покорителей Закавказья. Представитель рода грузинских князей Цицишвили ) выслал всю подмогу, которую только смог. 493 солдата и офицера при двух орудиях под командованием полковника Карягина.

Они не успели дойти до Шуши. Персы перехватили отряд по дороге, у реки Шах-Булах, 24 июня. Персидский авангард в 10 тысяч человек пошёл в атаку. Ничуть не растерявшись Карягин построил войско в каре и целый день отражал бесплодные нападения персидской кавалерии, пока от персов не остались одни ошмётки. Затем он прошёл еще 14 вёрст и встал укреплённым лагерем, так называемым вагенбургом или, по-русски, «гуляй-городом», когда линия обороны выстраивается из обозных повозок (учитывая кавказское бездорожье и отсутствовавшую сеть снабжения, войскам приходилось таскать с собой значительные запасы).

К утру, прочитав присланный экспресс-почтой мануал «Военное искусство для чайников» («Если враг укрепился и этот враг – русский, не пытайтесь атаковать его в лоб, даже если вас 40000, а его 400»), персы начали бомбардировать наш «гуляй-город» артиллерией, стремясь не дать русскому отряду добраться до реки и пополнить запасы воды.

Русские в ответ сделали вылазку, пробились к персидской артиллерийской батарее и взорвали её, сбросив остатки пушек в реку. Но положения это не спасло. Провоевав ещё один день, Карягин начал подозревать, что он не сможет с 300 русскими перебить всю персидскую армию. Кроме того, начались проблемы внутри лагеря – к персам перебежал поручик Лисенко и ещё шесть предателей. На следующий день к ним присоединились ещё 19 трусов. Таким образом, потери русского отряда от трусливых дезертиров начали приближаться к потерям от неумелых персидских атак.

Мучили жажда и зной. И 40 тысяч персов вокруг. Неуютно. На офицерском совете были предложены два варианта: или мы остаёмся здесь все и умираем (кто за? никто), или мы собираемся, прорываем персидское кольцо окружения, после чего штурмуем близлежащую крепость. И пока персы будут нас догонять, мы уже организуем оборону крепости.

Единственная проблема – нас уже даже не 300 русских спартанцев, а около двухсот, а персов по-прежнему десятки тысяч, и они нас караулят. Решили прорываться. Ночью. Перерезав персидских часовых, русские участники программы «Остаться в живых» вышли из окружения, но наткнулись на персидский разъезд.

Началась погоня, перестрелка, снова погоня, после чего отряд по тёмному лесу вышел к крепости, названной по имени близлежащей реки Шах-Булахом. К тому моменту вокруг оставшихся участников безумного марафона «Сражайся, сколько сможешь» (шёл четвёртый день беспрерывных боёв) сияла золотистая аура конца, поэтому Карягин просто разбил ворота Шах-Булаха пушечным ядром, после чего устало спросил у небольшого персидского гарнизона: «Ребята, посмотрите на нас. Вы правда хотите попробовать?» Ребята намёк поняли и разбежались.

В процессе разбегания были убиты два хана. Русские едва успели починить ворота, как показались основные персидские силы, обеспокоенные пропажей русского отряда. Но это был не конец. Даже не начало конца. После инвентаризации оставшегося в крепости имущества выяснилось, что еды нет. И что обоз с едой пришлось бросить во время прорыва из окружения, поэтому есть нечего.

Карягин обратился к своим воинам:

– Друзья, я знаю, что это не безумие, не Спарта и вообще не что-то, для чего изобрели человеческие слова. Из и так жалких 493 человек нас осталось 175, практически все ранены, обезвожены, истощены, в предельной степени усталости. Еды нет. Обоза нет. Ядра и патроны кончаются. А, кроме того, прямо перед нашими воротами сидит наследник персидского престола Аббас-Мирза, уже несколько раз попытавшийся взять нас штурмом. Слышите похрюкивание его ручных уродов и хохот наложниц? Это он ждёт, пока мы сдохнем, надеясь, что голод сделает то, что не смогли сделать 40 000 персов. Но мы не умрём. Вы не умрёте. Я, полковник Карягин, запрещаю вам умирать. Я приказываю вам набраться всей наглости, которая у вас есть, потому что этой ночью мы покидаем крепость и прорываемся к ещё одной крепости, которую мы снова возьмём штурмом, со всей персидской армией на плечах. Мы выступаем, как только достаточно стемнеет!

С пушками, подводами раненых, это была не прогулка с рюкзаками, но большое и тяжёлое движение, Карягин выскользнул из крепости как ночной призрак. И даже солдаты, оставшиеся перекликаться на стенах для дезинформирования противника, сумели уйти от персов и догнать отряд. Хотя и приготовились умереть, понимая, что выжить при выполнении такой боевой задачи практически невозможно.

Вскоре отряд столкнулся со рвом, через который нельзя было переправить пушки. А без пушек штурм следующей, ещё более лучше укрепленной крепости Мухраты, не имел ни смысла, ни шансов. Леса, чтобы заполнить ров, рядом не было, не было и времени искать лес – персы могли настигнуть в любую минуту. Четыре русских солдата – один из них был Гаврила Сидоров, имена остальных неизвестны, молча спрыгнули в ров. И легли. Как брёвна. Без бравады, без разговоров, без всего. Спрыгнули и легли. Тяжеленные пушки поехали прямо по ним. Под хруст костей.

Из рва поднялись только двое. Молча. 8 июля отряд вошел в Касапет, впервые за долгие дни нормально поел, попил, и двинулся дальше, к крепости Мухрат.

За три версты от неё отряд, от которого осталось чуть больше сотни человек, атаковали несколько тысяч персидских всадников, сумевших пробиться к пушкам и захватить их. Зря они это сделали. Как вспоминал один из офицеров: «Карягин закричал: «Ребята, вперёд, вперёд спасайте пушки!» Все бросились как львы…».

Видимо, солдаты помнили, какой ценой достались эти пушки после преодоления рва. На лафеты брызнула персидская кровь и лилась до тех пор, пока персы в панике не разбежались, так и не сумев сломить сопротивление сотни русских.

Мухрат взяли легко. На следующий день, 9 июля, князь Цицианов, получив от Карягина рапорт, тут же выступил навстречу персидскому войску с 2300 солдат и 10 орудиями. 15 июля Цицианов разбил и прогнал персов, после чего соединился с остатками отряда полковника Карягина. Карягин получил за этот поход золотую шпагу с надписью «За храбрость», все офицеры и солдаты – награды и жалованье, безмолвно легший в ров Гаврила Сидоров – памятник в штаб-квартире полка.