Археология ландшафта. Ландшафтная архитектура: вехи истории Сухие долины, Антарктида

Как вы думаете, сколько лет существует ландшафтный дизайн? Не знаете? На самом деле даже историки не могут дать точный ответ. Если говорить о самом названии, то ему всего-то около 200 лет.

А такое понятие, как «обустраивать пространство вокруг своего дома, высаживать деревья и растения», скорее всего, существует с момента возникновения земледелия. По разным данным оно возникло около 9-13 тысяч лет назад.

Фактически история развития ландшафтного дизайна шла параллельно с историей развития человечества. Древний человек был изначально привязан к природе, потому что от взаимодействия с ней зависела его жизнь – он получал от неё пропитание, одежду и жилище.

В большинстве своём близлежащие к дому территории «обустраивались» огородами, грядками для чисто утилитарных целей – получить пищу.

Однако в нашем современном понимании – это, всё-таки, не огород с помидорами. А нечто такое, чем можно любоваться. Это то, что доставляет эстетическое удовольствие. И, в конце концов, это место, где можно отдохнуть.

Так вот первые парковые зоны для эстетического созерцания, для удовольствия, для прогулок начали появляться тогда, когда появились первые зажиточные, знатные люди, т.е. с началом рабовладельческого строя. И чем богаче был человек, тем больше и красивее были сады, окружавшие его владения.

В каждой стране свой стиль

В каждой стране история ландшафтного дизайна складывалась по-своему. Вы, наверно, знаете, что есть итальянский стиль, французский и множество других. Формирование каждого стиля произошло не случайно. И не случайно каждый стиль приписывают какой-то одной стране. Зарождению определённых стилей способствовали, в первую очередь, рельеф и климат конкретной страны. Например, регулярные парки на холмистом рельефе называют итальянскими, а на ровной местности – французскими, сады с обилием цветов называют – голландскими и т.д.

Давайте посмотрим, как развивался ландшафтный дизайн с самых истоков.

Древние сады

Например, в Древнем Египте первые «сады для удовольствия» появились у богатых жрецов. Их изображения, где они отдыхают в тени деревьев и наслаждаются вкусом фруктов, можно увидеть на древнеегипетских фресках.

В садах жрецов выращивались различные виды цветов с изысканными ароматами, поверхность водоёмов была покрыта лотосами и нимфеями. А в эпоху царствования Клеопатры чаще выращивали садовые розы.

Всем известны висячие сады Семирамиды в Вавилоне. Это сооружение состояло из 4 террас, возвышающихся друг над другом. Две нижние террасы были засажены деревьями, а верхние – кустарниками и цветами.

В Фивах – древнем городе Греции – широкое распространение в то время получила пергола. Это было такое «воздушное» сооружение, украшенное гроздьями винограда или другими растениями, которое тянулось вдоль всей территории двора. А беседки обвивали разные виды роз.

В Персии ландшафтное искусство начало развиваться благодаря созданию специальных парков наподобие сегодняшних заповедников, которые были густо населены различными видами животных: кабанами, львами, парнокопытными. Но создавались эти парки отнюдь не для защиты животных, а для охоты на них.

И персы, чтобы обеспечить себе больший комфорт в процессе охоты, стали разбивать в парках клумбы, цветочные газоны, устанавливать павильоны для отдыха и фонтаны. Именно в Персии появились первые, аккуратно подстриженные живые изгороди , делившие парк на зоны с разным ландшафтом.

В таких странах, как Китай и Япония, пейзажное искусство зародилось в глубокой древности. Садовые стили в этих странах сформировались под влиянием древних философий и исконных религий, которые призывали к единению природы и человека. Садам Китая и Японии свойственна умиротворённость, спокойствие и тишина. В них обязательно присутствовали водные объекты, беседки и камни.

Сады Средневековья и Нового времени

Эпоха Возрождения XIV-XVI веков стала неким рубежом в формировании ландшафтного искусства. В парках той эпохи появилось обилие скульптур, создавались целые скульптурные аллеи, высаживались раскидистые деревья, высокорослые кустарники, создавались искусственные водоёмы.

В XVII веке в моде были классические регулярные парки с прямыми лентами многочисленных дорожек. Примерно в это же время в Европе разделились понятия сад и парк. Сады стали использовать больше для уединения, отдыха. А парки стали местом проведения различных торжеств с большим количеством людей. В парках устраивались театральные представления, концерты, иллюминационные вечерние праздники.

К XVIII веку модное тогда в Европе регулярное направление сменилось пейзажным, пришедшим с Востока. Общественные парки стали ближе к естественной природе. Маршруты дорожек в них продумывались таким образом, чтобы объединить места с самыми красивыми пейзажами.

История ландшафтного дизайна в России

В России ландшафтное искусство развивалось практически в одном темпе с европейским. Однако наиболее свежие течения в России появились, когда Пётр I «прорубил» окно в Европу.

В XVII веке в России появились увеселительные парки и ботанические оранжереи. Особенно популярны были парки-лабиринты, дорожки которых разделялись высокой живой изгородью. А в скором времени клумбам с душистыми цветами пришли на смену цветники с луковичными растениями : нарциссами, тюльпанами, гиацинтами – этакий привет из дружественной Голландии.

Ландшафтный дизайн Новейшего времени

Надо сказать, что смена направлений, стилей, в какой бы то ни было стране, никогда не совершалась стихийно. Стили как бы наслаивались друг на друга, новые веяния постепенно вытесняли более старые течения. В особенности такое наслаивание заметно в период XIX века.

Двадцатый век внёс серьёзные преобразования не только в историю развития ландшафтного дизайна, но и в садовую архитектуру. Появились новые феерические постройки, благодаря которым граница между домашним интерьером и садовым ландшафтом стала практически незаметной.

Сегодня в мире встречаются сады любого направления и стиля. Какого-то безусловного преобладания того или другого стиля не существует. Более того, приветствуется смешение нескольких стилей и использование каких-то креативно обработанных элементов.

Однако история развития ландшафтного искусства на этом не остановилась, она совершенствуется и по сей день. Поскольку людям постоянно приходят на ум какие-то новые идеи. Каждый создаёт сад на свой вкус, и в итоге появляются новые стили. Так и происходит дальнейшее развитие этого прекрасного искусства.

Статья известного советского искусствоведа Г. И. Вздорнова затрагивает одну из острых проблем современности, связанную с охраной памятников и с охраной исторических ландшафтов, как памятников культуры. Высказанные автором взгляды и оценки являются предметом постоянного обсуждения общественности, находятся в сфере внимания государственных органов и не всегда однозначны.

В истории русской культуры немало художественных памятников, без которых немыслима не только история искусства или, скажем, литературы в архитектуры, но и вся духовная жизнь народа. Время уплотняет смысловые оттенки, и многие из имен и названий мест давно приобрели символическое значение.
Стоит задуматься, наконец, и о том, что олицетворяют собою целые города, строительство которых велось с бережным учетом окружающего их пейзажа и привело к созданию величественных историко-художественных и архитектурно-ландшафтных ансамблей, когда воедино сливаются природа и творческая мысль человека. Представляется естественным воскресить в памяти как раз наиболее значительные исторические ландшафты Родины, ибо очевидно, что ни одно отдельно взятое произведение искусства или архитектуры не дает той многоплановости ассоциаций, которые возникают при созерцании «среды обитания», или, лучше сказать, при восприятии географической среды и следов деятельности человека в этой среде. Мы сталкиваемся тут с историей во всей ее противоречивости и полноте, живо ощущаем дыхание веков.
Я пишу эти строки и не могу удержаться от воспоминаний о своем сравнительно недавнем путешествии по одной ближневосточной стране — соседней с нами Турции. Малая Азия — перекресток цивилизаций — неудержимо вовлекает нас в эпоху легендарных походов Александра Македонского, она приобщает к цветущей жизни полисов эллинистической поры, посещение многих исторических мест осознается как повторение маршрутов апостольских времен. Атталия, Милет, Эфес, Смирна, Пергам, Сарды наряду с их греческими и римскими памятниками одними своими названиями говорят о тех раннехристианских общинах, которые словом и делом укреплялись апостолом Павлом. Миры Ликийские вызывают образ Николая Чудотворца, Эфес и его колоссальная базилика — образ Иоанна Богослова. Миф, не теряя своей изначальности, то и дело растворяется, чтобы уступить место уверенности в реальности происходившего. А когда вечернее солнце погружает в тень бесконечные гробницы на окраине мертвого Иераполиса, когда на одном из окрестных холмов еще золотятся стены мартирия апостола Филиппа, когда стадо затерянной в горах турецкой деревушки возвращается с пастбища и всякая современная городская жизнь представляется немыслимо далекой, окружающий ландшафт физически переносит нас в первые века христианства и надолго остается потом в памяти как одно из сильнейших духовных переживаний.
Нетронутость природы и находящихся в той или иной местности памятников древней архитектуры обладает волшебным свойством прямого общения настоящего с прошлым. Но стареют не только вещи и даже монументальные сооружения из прочного камня, стареет, меняется сама земля, рассыпаются горы. Об этом стоит задуматься, когда мы сталкиваемся с неудачными попытками восстанавливать одно, забывая о другом и тем самым искусственно создаем оскорбляющие глаз новые формы л предметы, не в силах вернуть их в неуловимую даль веков. В том же Иераполисе бережное частичное восстановление гробницы апостола Филиппа не вредит общему характеру ландшафта, а проведенная американской археологической экспедицией реконструкция исторических зданий в Сардах оставляет впечатление бездушного вторжения в минувшую эпоху. Точно так же недавно восстановленный римский храм в местечке Гарни близ Еревана, разрушенный землетрясением в средние века, многое потерял в своем прежнем очаровании: хотя его реконструированные части сравнительно невелики, живописные развалины храма обладали куда большей исторической и художественной достоверностью, чем восстановленное здание. Поваленные когда-то колонны и резные каменные карнизы до начала здесь реставрационных работ на удивление естественно входили в общую мрачноватую панораму гарнийского горного пейзажа. Такова пока еще не сформулированная наукой логика неподлинности очевидного и вероятного.
Исторический пейзаж беззащитен перед агрессивностью современного строительства, и там, где последнее лишено к тому же всякой архитектурной мысли, чудом сохраняющиеся «виды» заранее обречены на утрату ими полноценного воздействия на человека. Вот мало кому известное, но памятное в первоначальной истории нашего Отечества место легендарного крещения киевского великого князя Владимира — Корсунь, или Херсонес. Надо отдать должное тем, кто вскоре после присоединения Крыма к России основал новый город и порт Севастополь в стороне от развалин Херсонеса. Вплоть до недавнего времени Херсонес обладал совершенно особой характерностью: древний город с его многочисленными археологическими и архитектурными памятниками находился на положении «пригорода» Севастополя и вместе с тем их разделяла достаточно обширная «ничейная» земля. Но в семидесятые годы Севастополь, прекрасно восстановленный после войны, красивый, по-южному уютный, раздвинул привычную городскую черту, и одна из его окраин вплотную приблизилась к оборонительным стенам Херсонеса. А между тем эта местность настолько богата историческими ассоциациями, что ее следовало бы оградить от Севастополя как можно более широкой полосой отчуждения, развивая новое строительство в совершенно противоположном направлении. Херсонес буквально на наших глазах превращается в экскурсионно-развлекательный придаток современного города. Последний нанес ущерб не только собственно заповеднику: он похоронил под собою значительную часть древних полей, так называемую хору, которая была постоянным предметом изучения историков античного сельского хозяйства. Если же отвлечься от проблемы новых микрорайонов Севастополя под стенами Херсонеса и задуматься о его значении в юбилейный год, то следовало бы, вероятно, восстановить полуразрушенный в войну соборный храм св. Владимира. Сооруженная более ста лет назад (в 1861 — 1892 гг.). Эта неовизантийская церковь странным образом гармонирует с общей панорамой римско-византийского городища, как вяжутся с ним и другие постройки бывшего здесь Херсонесского монастыря, в которых ныне размещается превосходный историко-археологический музей.
Согласно Повести временных лет, Владимир Святославич принял «греческий закон» в Корсуни в 988 г. и тогда же вернулся в Киев, где произошло уже массовое крещение киевлян. В прошлом столетии, когда пробудилось национальное самосознание русских, исторический факт вхождения Руси в европейскую семью христианских народов был отмечен сооружением в Киеве, на одной из приднепровских круч, монументальной бронзовой фигуры князя Владимира с крестом в руке. Это памятное для всех нас место получило с тех пор название Владимирской горки. Чтобы лучше понять и прочувствовать подлинно эпическую красоту открывающегося с Владимирской горки исторического ландшафта и вместе с тем не менее замечательного вида с реки на центральную часть древнего Киева, послушаем нового летописца великого города — матери всех других русских городов, или, по выражению М. А. Булгакова, просто Города с большой буквы, который не нуждается в прибавочных эпитетах и уточняющих названиях. Булгаковский текст тем более впечатляет, что автор, намеренно не упоминая о роскошном майском цветении садов и с ума сводящих соловьях киевской весны, описал Город в дни тяжких испытаний и сурового для здешних мест декабря.
«Сады стояли безмолвные и спокойные, отягченные белым, нетронутым снегом. И было садов в Городе так много, как ни в одном городе мира. Они раскинулись повсюду огромными пятнами, с аллеями, каштанами, оврагами, кленами и липами. Сады красовались на прекрасных горах, нависших над Днепром, и. уступами поднимаясь, расширяясь, порою пестря миллионами солнечных пятен, порою в нежных сумерках, царствовал вечный Царский сад. Старые, сгнившие черные балки парапета не преграждали пути прямо к обрывам на страшной высоте. Отвесные стены, заметенные вьюгою, падали на нижние далекие террасы, а те расходились все дальше и шире, переходили в береговые рощи, над шоссе, вьющимся по берегу реки, и темная, скованная лента уходила туда, в дымку, куда даже с городских высот не хватает глаза, где седые пороги, Запорожская Сечь, и Херсонес, и дальнее море. Зимою, как ни в одном городе мира, упадал покой на улицах и переулках и верхнего Города, на горах, и Города нижнего, раскинувшегося в излучине замерзшего Днепра, и весь машинный гул уходил внутрь каменных зданий, смягчался и ворчал довольно глухо. Вся энергия города, накопленная за солнечное и грозовое лето, выливалась в свете. Свет с четырех часов дня начинал загораться в окнах домов, в круглых электрических шарах, в газовых фонарях, и фонарях домовых, с огненными номерами, и в стеклянных сплошных окнах электрических станций, наводящих на мысль о страшном и суетном электрическом будущем человечества, в их сплошных окнах, где были видны неустанно мотающие свои отчаянные колеса машины, до корня расшатывающие самое основание земли. Играл светом и переливался, светился, и танцевал, и мерцал Город по ночам до самого утра, а утром угасал, одевался дымом и туманом. Но лучше всего сверкал электрический белый крест в руках громаднейшего Владимира на Владимирской горке, и был он виден далеко, и часто летом, в черной мгле, в путаных заводях и изгибах старика-реки, из ивняка, лодки видели его и находили по его свету водяной путь на Город, к его пристаням. Зимой крест сиял в черной гуще небес и холодно и спокойно царил над темными пологими далями московского берега, от которого были перекинуты два громадных моста. Один цепной, тяжкий, Николаевский, ведущий в слободку на том берегу, другой — высоченный, стреловидный, по которому прибегали поезда оттуда, где очень, очень далеко сидела, раскинув свою пеструю шапку, таинственная Москва». Но не только бронзовым Владимиром славились сады и бульвары на отвесных берегах Днепра. Одна за другой, цепью исторических воспоминаний, возвышались над купами дерев прекраснейшие храмы: начиная с Андреевского спуска, где весело играли на солнце нарядными золотыми гирляндами купола Андреевской церкви, воздвигнутой по чертежам Растрелли и названной так по имени легендарного просветителя Руси, первозванного апостола Андрея, в сторону Печерска протянулись церковь Трех святителей, Михайловский Златоверхий монастырь, Спас на Берестове, Лавра с ее многочисленными куполами и гигантской колокольней, наконец, Выдубицкий монастырь, а за ними, в недрах самого города, стояли еще и другие храмы, Десятинная церковь и Святая София. Вид на город с левобережья был, несомненно, единственным по протяженности и красоте, созданной самой природой и обогащенной выдающимися архитектурными памятниками XI - XIX вв.
Но где ты, несравненный Город? Где твоя монументальная летопись, запечатлевшая века и жизнь наших далеких предков? В 1935 г. была разобрана стасовская Десятинная церковь. в 1936-м — Михайловский Златоверхий монастырь. В немецкую оккупацию погибла [ при невыясненных обстоятельствах великая Успенская церковь в Печерской лавре. Исчезли многие другие церковные и нецерковные старинные памятники. На их развалинах воздвиглись умопомрачительной «архитектуры» административные и жилые дома, а на приднепровском конце Крещатика — беломраморный музей новейшей советской истории, само местоположение которого в долине, где, по преданию, происходило крещение киевлян, является символом недавнего неприятия всей прошлой действительности. Под предлогом увековечения подвига советского народа в годы Великой Отечественной войны (кто может поднять голос против?) между Лаврой и Выдубицами, в средоточии исторических холмов, стараниями бездарных проектировщиков был выстроен еще один музей, архитектура которого оставила далеко позади даже пресловутый московский мемориал на Поклонной горе. А на «музее», напоминающем крематорий, где вряд ли ночуют музы, на стометровую высоту вознеслась железобетонная фигура Матери-Родины, в сравнении с которой не только бронзовый Владимир, но и колокольня близлежащей Лавры воспринимаются ныне жалкими потугами ненужной старины. Соревнуясь с чиновниками от искусства, равнодушными к исторической памяти, но всегда старающимися выслужиться перед властью, не остались в стороне и архитекторы-реставраторы: на подлинных остатках Золотых ворот XI века, мирно стоявших в уютной зелени на крохотной площади в центре старого города, они возвели в предполагаемую натуральную величину мрачную имитацию древнего оборонительного сооружения. Трудно даже вообразить, до какой степени чужды характеру зеленого и веселого Киева да и всей присущей украинскому народу национальной мягкости эта колоссальная казенная символика и тянущаяся за ней «реставрация». Как будто это нельзя было осуществить в другом месте и других формах! Где ты, единственный и неповторимый Город? Ты все еще прекрасен, но уже не столько общими планами и видами, сколько обломками прежнего города: отдельной улицей, отдельным зданием, отдельным названием. Как тут не вспомнить давно сказанные, еще в разгар первой мировой войны, слова одного ученого, вставшего на защиту историко-архитектурных ландшафтов наподобие вида нагорного Киева: «...Губить вид-памятник и губить его без всякой нужды, имея возможность удовлетворить запросы новой жизни другим, более целесообразным путем — и бессмысленно, и преступно... Мы любим теперь, под влиянием бредового угара войны, обвинять германцев в вандализме... Но что мы делаем у себя? Мы собственными руками губим, имея полную возможность избежать этого, одну из величайших своих святынь, собор соборов, и когда нам говорят: «Вы варвары и невежды!», мы лицемерно отвечаем: «Мы губим, но из любви к отечеству!» Так, даже великие минуты истории не могут научить нас истинному патриотизму, горячей, сознательной любви не к своему, а к общему народному достоянию».
В одной из наших газет время от времени появляется полоса с материалами под общим названием: «О Москве с надеждой и любовью». В этой популярной (нагибинской) фразе, к сожалению, отсутствует нужное здесь слово «боль». Я гляжу из окна своего дома и вижу бесконечные унылые дома-колумбарии — дома современной «белокаменной» Москвы. Преобладающий цвет, впрочем, не белый, а разных оттенков серый и даже грязно-серый. Миллионы советских людей, и москвичи в частности, живут в одинаковых домах, в одинаковых квартирах-клетках, в одинаковых микрорайонах или кварталах. Какая уж тут историческая память и забота о памятниках, преемственность поколений и краеведение, если самой средой обитания отбивается вкус к прошлому, и подрастающее поколение не знает не только истории своей Родины, но и своего двора, родословной своей семьи. В годы культурной революции, когда религия фактически была объявлена вне закона, в одной только Москве с лица земли исчезло не менее двухсот церквей, которые составляли характернейшую особенность города. В их числе прекраснейшая по архитектуре церковь Успения на Покровке конца XVII в., Никола Большой крест того же времени на Ильинке и возведенный на всероссийские сборы храм Христа Спасителя на Волхонке — памятник народному подвигу в годы войны с Наполеоном. На Красной площади снесен Казанский собор, с возведением которого была связана более ранняя, но столь же знаменательная страница из истории освобождения Москвы от польско-литовских интервентов в 1612 г. Наконец, в самом Московском Кремле (в «сердце нашей Родины») были взорваны Чудов и Вознесенский монастыри, а много позже, уже на нашей памяти, разобран еще и Новый Арсенал, вынужденный уступить место Дворцу съездов. Снесены не только многие церковные и нецерковные здания, крепостные стены и башни, старинные ограды, решетки, фонтаны и монументы, но даже и ранние советские памятники! Неузнаваемо и, конечно, в худшую сторону изменились все площади и даже целые городские кварталы — как, скажем, Лубянская площадь, застроенная теперь тремя устрашающими административными зданиями, или старинные приарбатские переулки, ощерившиеся посохинскими небоскребами новоявленного Калининского проспекта.
Кто бывал в Ленинграде, тот знает, что большинство взятых здесь на государственную охрану исторических зданий имеют специально для них изготовленные памятные доски с указанием названия дворца или дома, времени его сооружения и имени архитектора. Существуют и печатные каталоги памятников архитектуры Ленинграда и его окрестностей. Этим наглядно закрепляется их место и значение в истории города. Не то в Москве! Лишь единичные здания, наподобие старого Московского университета Жилярди, снабжены памятной доской. Вероятно, еще с тех, теперь уже давних, времен, когда разгорелась бесплодная писательская борьба за сохранение Дома Фамусова на Пушкинской площади, где намечалось строительство нового здания редакции газеты «Известия», кто-то решил не указывать на историческую и художественную ценность московских памятников архитектуры: их списки до сих пор погребены в недрах учреждений, ведающих реконструкцией Москвы, и немудрено, что всякий, кто покушается на судьбу очередного старого московского дома, может резонно ответить, что ему ничего не известно о его ценности. Что же говорить о российской провинции! Известны города, где «умные» руководители уже давно избавились от всех памятников старины, чтобы охранить себя от хлопот, связанных с их реставрацией.
«Света, больше света!» Слова угасающего Гёте звучат ныне как нельзя более кстати применительно к нашему умирающему прошлому. Больно сознавать, но исторические виды Москвы, пробуждавшие некогда священные патриотические чувства, погублены безвозвратно. В 1827 г. два молодых человека оказались на Воробьевых горах на месте закладки первоначального храма Христа Спасителя. «Садилось солнце, купола блестели, город стлался на необозримое пространство под горой, свежий ветерок подувал на нас — через четверть века вспоминал автор приводимого мною отрывка.— Постояли мы, постояли, оперлись друг на друга и, вдруг, обнявшись, присягнули, в виду всей Москвы, пожертвовать нашей жизнью на избранную нами борьбу». В этих словах Герцена о себе и Огареве много смысла. Вид на Москву воодушевил их сердца, и до конца дней своих в избранной ими революционной деятельности они остались верными клятве. Но романтические порывы ныне поугасли, как потускнел и облик самой Москвы — и уже не с Воробьевых, а почему-то Ленинских гор, на которых Владимир Ильич ни разу не бывал и никакого отношения к ним не имел. И все же, если не говорить о панораме Московского Кремля с Софийской набережной, это единственный общий вид Москвы, который еще дает некоторое представление о ней как о городе с историческим прошлым: только отсюда пока еще видны весь Кремль с его Иваном Великим, Новодевичий монастырь, зеленые склоны холмов и Москва-река, парки Нескучного и лишь один старинный ансамбль — расположенный у подножия горы справа Андреевский монастырь — загорожен мостами и наспех сколоченными олимпийскими сараями, а напоследок еще и придавлен новым высотным зданием президиума Академии наук...

Методы изучения древнего рельефа суши . Формы рельефа относительно редко сохраняются в ископаемом состоянии. Среди таких чаще встречаются речные долины, озерные котловины, конусы вулканов, дюны, горные хребты и пр. Реконструкция древнего рельефа производится на основе анализа фаций и формаций с помощью общих и частных методов палеогеографии.

Прежде всего устанавливается область сноса материала, т. е. область активной денудации отложений. С помощью гранулометрического анализа изучается смена фаций по площади; чем ближе к области сноса, тем более механический состав породы становится грубым и хуже отсортированным. Осадки глинистые, сменяются песчаными, галечными, валунистыми, обломочными. Окатанность их уменьшается. Иногда изменяется степень окраски. Меняется состав фауны – глубоводные, мелководные, прибрежные, наземные виды. По этим признакам реконструируется береговая линия, характер рельефа – горный или равнинный. Горный рельеф имеет большую мощность отложений во впадинах, часто грубообломочный и с быстрой сменой фаций. Равнинный рельеф характеризуется малыми мощностями, однородным составом фаций, постепенной их сменой.

О высоте древнего рельефа судят по уклонам аллювиальных отложений. Современные равнинные реки имеют уклон 0,4–4 м, горные – 1–10 м и до 100 м на один километр длины. Зная площадь распространения древнего аллювия (длина), можно примерно оценить высоту рельефа по формуле: Δh = , т. е. уклоны (Δh ) равны высоте, делимой на длину. Отсюда h = Δh х L . Но всегда нужно иметь в виду еще два положения – палеотектонику и палеоклимат, т. е. нужно взглянуть на логическую модель палеофации. Палеогеоморфология очень тесно связана с практикой поиска россыпных полезных ископаемых – золота, платины, алмазов, полиметаллов.

Методы изучения древних водоемов. В основном используются органические и геохимические методы в сочетании с литологическими. Изучаются моря и озера.

Береговая линия реконструируется с помощью фациального анализа, а также характерных для побережий форм рельефа – береговые валы, дюны, остатки волнобойных уступов.

Рельеф дна древних водоемов можно оценить по наличию рифовых комплексов, подводных оползней, изменению гранулометрического состава донных осадков, изменению площадей органических остатков (ареалов).

Данные о глубине водоема (до 10–15 м) дает гранулометрия. Там, где прибрежная зона подвержена воздействию прибоя, формируются грубозернистые, галечные, плохо сортированные материалы. На литорали (глубиной менее 30 м), где наблюдаются приливы и отливы, характерны знаки ряби и песчаные волны. В этих же глубинах можно наблюдать и вынос реками илистого и песчаного материала. Более глубокие места водоемов (> 30–100 м) сложены глинистыми и кремнистыми породами, неслоистыми с остатками планктонных организмов (живших в толще воды – акул, рачков, аммонитов, белемнитов и пр.). Глубоководные однотипные осадки встречаются на разных глубинах, это зависит от размеров водоема. По данным Страхова Н. М. (1963), алевриты в океанах формируются с глубины 75–100 м, в Черном море – 15–25 м, а в Балхаше – всего с 2–3 м. Геохимия и минералогия железистых (аутигенных и глинистых) минералов позволяет определить относительные глубины. Так, у самого берега образуется детритовый гетит, а с удалением от него – шамозит, глауконит.

Однако наиболее точно относительные глубины определяются палеоонтологическими материалами. Так, наличие в геологических отложениях остатков донных водорослей является показателем мелководья, не превышающего глубину 50–70 м, так как на большей глубине не возможен фотосинтез. Коралловые постройки формируются на глубине 40–60 м. На мелководье живут моллюски с массивными раковинами. С глубиной увеличивается количество планктонных форм и сокращается количество донных, скелет которых становится хрупким. В отложениях сохраняются зубы акул, скатов, рыб, рачков, аммонитов и пр.

Определение солености производится по составу хемогенных осадков и органическим остаткам. По мере увеличения солености вод в морях происходит последовательное выпадение хемогенных осадков: карбонат кальция – карбонат магния – сульфаты – галиты. В морях с нормальной соленостью (около 35 0 / 00) обитали кораллы, радиолярии, головоногие моллюски, морские ежи и лилии, большинство фораминифер. В бассейнах с пониженной соленостью (20–25 0 / 00) широко распространялись брахиоподы, гастроподы, остракоды и харовые водоросли.

О газовом режиме вод судят по присутствию соединений железа и марганца, которые имеют переменную валентность. Окислительная среда дает наличие гематита и фосфатов, а восстановительная – присутствие сульфидов железа, марганца, цинка и свинца.

Температурный режим вод определяют по фациям-индикаторам, остаткам организмов и с помощью изотопно-кислородного анализа.

Признаками теплых водоемов служат: мощные толщи известняков, доломитов, железа, марганца, соленосные фации, остатки кораллов и граптолитов. В холодных водоемах отлагались кремнистые и гляциально-морские осадки с комплексами холодолюбивых морских организмов (фораминиферы, моллюски,остракоды, диатомовые водоросли). Бентосные фораминиферы и двустворки имеют крупные раковины в холодных условиях.

Особенно достоверные данные о древних водоемах дают диатомовые водоросли, которые освоили все экологические ниши в водоемах Земли.

Методы восстановления климатов прошлого. Показателями теплого и влажного климата служат: высокая степень выветрелости континентальных отложений и глубокое их химическое разложение; образование красноцветной коры выветривания; ископаемые почвы (красноцветы, желтоземы, красноземы); преобладание биогенного карбонатонакопления перед хемогенным в водоемах; месторождения бокситов, каолинов, каменных углей.

Признаками холодного климата являются: малая мощность коры выветривания; слабая степень химического разложения отложений; присутствие ледниковых и водно-ледниковых отложений.

О засушливом (аридном) климате свидетельствуют: известковистость всех континентальных фаций; преобладание в водоемах хемогенного карбонатонакопления; континентальное и лагунное соленакопление; широкое развитие эоловых фаций; пестроцветность.

Сезонная слоистость фаций (ленточные глины, соленосные толщи) позволяет судить о наличии и характере климатических сезонов.

Качественную оценку палеоклиматов дают остатки растений и животных. Среди них есть очень четкие индикаторы. Например, вечнозеленые растения, кораллы. Важным является видовой состав растений и животных. Чем хуже условия (холодный климат), тем беднее видовой состав. Аналогичная зависимость характерна и для морских организмов: у берегов Индонезии обитает 40 000 видов морских животных, в Средиземном море их более 6 000, а в высоких широтах – около 400 видов.

Количественную характеристику древних климатов получают по изотопному составу ископаемых организмов. Метод разработан американским ученым лауреатом Нобелевской премии Г. Юри. В скелетах живых организмов накапливаются изотопы 18 О и 16 О. Их соотношение в организмах меняется в зависимости от температуры окружающей среды. Соотношение 18 О/ 16 О позволяет получать количественные показатели палеоклиматов, судить о простирании климатических зон и о сезонных колебаниях. Так, изотопный метод показал, что в плейстоцене поверхностные воды Тихого океана на экваторе имели температуру на 6ºС ниже современной.

Особенно хорошие показатели климатов прошлого дает сопряженный метод исследования – спорово-пыльцевой, диатомовый, изотопный и ядерной хронологии.

Методы изучения древних ландшафтов. Древние ландшафты характеризуются особенностями геомы и биоты. О геоме мы уже упоминали, а что касается палеобиот, то восстанавливаются они с помощью палеоботанических и палеозоологических методов. Решаются следующие задачи:

1) определяется систематический состав флоры и фауны;

2) прослеживается эволюция флоры, фауны и физико-географических условий;

3) исследуются палеобиогеоценозы и их распространение;

4) проводятся палеоэкологические исследования, т. е. реконструкция жизнедеятельности организмов.

Палинологический (спорово-пыльцевой) анализ дает возможность реконструировать растительность прошлых эпох. Анализ выполняется более чем в 150 лабораториях в России и около 20 специалистами в Беларуси. Объектами изучения метода являются зерна цветочной пыльцы и спор наземных растений. Развиваясь в огромных количествах в тычинках и спорангиях (1 экземпляр щавеля продуцирует около 400 млн пыльцевых зерен), пыльца и споры высыпаются наружу и рассеиваются на обширной площади в виде пыльцевого дождя. Попадая в почву или водоемы, пыльца и споры захороняются. Их оболочка, состоящая из пробкоподобной целлюлозы и спорополленина, прочная и стойкая, что дает им возможность сохраняться очень длительное время.

Палеокарпологический анализ (изучение плодов, семян и шишек) хорошо характеризует палеофлору.

Ботанический анализ торфяников (погребенных и современных) дает возможность определить состав растений и тип торфонакопления.

Дополнительные сведения о флоре и условиях ее обитания получают другими видами анализов.

— С помощью органографического анализа исследуют отпечатки растений и их морфологию.

— Палеоксилологический анализ дает возможность изучить структуры ископаемой древесины.

— Дендрохронологический анализ применяют при изучении годичных колец и климатических сезонов.

— Диатомовый анализ позволяет изучить флору водной среды – диатомовые водоросли.

— Флорогенетический анализ используется при изучении современной флоры и определении возраста ее элементов.

— Ареалогический анализ (анализ современных ареалов) дает возможность получить информацию об их размещении, целостности и т. д.

Палеозоологические методы, как и палеоботанические, изучают отдельные группы животных, так как они характеризуют разные ландшафты и имеют разную морфологию. Кроме того, в истории Земли разные группы животных играли главные роли, поэтому они имеют свою специфику и в палеогеографии имеют собственное значение. Структура палеозоологических методов была дана выше.

С помощью палеоонтологических материалов можно получить палеоклиматические характеристики – температуру января, июля, среднегодовую, годовое количество атмосферных осадков. С помощью ареалогического метода, разработанного Иверсеном (Iversen, 1944), можно найти для каждой точки современного ареала растения и животного климатические характеристики и построить климатограммы парной корреляции для нескольких видов, которые в настоящее время редко встречаются между собой. Площадь на графике, где пересекаются все ареалы, и должна характеризовать климатические показатели прошлого той территории, где был найден подобный состав растений или животных.

Математическим методом были рассчитаны зависимости между климатическими характеристиками и структурой современных спорово-пыльцевых спектров в различных условиях. Например, для ландшафтов степей и полупустынь:

1. Средняя годовая температура = 18, 67 – (0,11 TR + 0,02 SP + 0,001 Chen).

2. Средняя температура июля = 15,8 + 0,09 TR + 0,26 Eph + 0,002 Chen + 0,013 Art + 0,065 Wodn.

3. Средняя температура января = (2,5 средняя годовая температура + 0,023 Chen + 0,13 Brya) – (20,61 + 0, 11 TR).

4. Годовая сумма осадков = 989,6 + 2,17 Pin – (8,92 Gram + 7,9 Chen + 10,9 Art + 16,11 Wodn),

где: TR – общее количество пыльцы (травянистых растений), Art – (полыней), Chen – (мариевых), Eph – (эфедры), Wodn – (водных), Pin – (сосны), Gram – (злаков), SP – (спор), Brya – (спор зеленых мхов).

Методы определения абсолютного возраста. Возраст отложений определяется по содержанию радиоактивных элементов и продуктов их распада. Во многих минералах есть радиоактивные изотопы, которые используются для датирования. Среди многих методов наиболее часто используются следующие:

1) гелиевый метод, свинцово-изотопный, где используется процесс распада урана и тория:

238 U ® 8 He + 206 Pb

235 U ® 7 He + 207 Pb

232 Th ® 6 He + 208 Pb;

2) калий-аргоновый:

40 K + e ® 40 Ar;

3) рубидиево-стронциевый:

87 Rb ® b + 87 Sr;

4) самарий-неодимовый:

147 Sm ® a + 143 Nd;

5) рений-осмиевый:

187 Re ® b + 187 Os;

6) радиоуглеродный:

14 C ® b + 14 N;

7) термолюминисцентный: аккумуляция энергии радиационного поля минералами.

Наиболее древние породы Земли – комплекс метаморфических и интрузивных пород района Исуа в Западной Гренландии. По данным рубидиево-стронциевого и свинцово-изотопного методов их возраст 3,8 млрд лет. Возраст метеоритов при этом составляет 4,5–4,6 млрд лет. Земля, соответственно, не может быть моложе этой цифры, т. к. произошла из метеоритный пыли.

Академик Ферсман А. Е. отметил: «...смерть атома человек сумел превратить в орудие познания мира и сделать из нее эталон времени».

Палеомагнитный методизучает остаточную намагниченность минералов, которая дает сведения о древнем магнитном поле (направление, напряженности) и об условиях, в которых происходило формирование горных пород.

Антропологический и археологический методыреконструируют особенности развития человека, хозяйственной деятельности и формирования антропогенных ландшафтов.

Исторические методы применяются в экономико-географических исследованиях и при историко-географических реконструкциях.

ОСНОВНЫЕ

ПАЛЕОГЕОГРАФИЧЕСКИЕ

ФАКТОРЫ

Гипотезы о причинах изменений природных условий в прошлом разделяются на две группы – астрономо-физическую и геолого-географическую.

Астрономо-физические (космические) палеогеографические факторы. Среди космических палеогеографических факторов (причин) основным является солнечная радиация (количество и качество солнечной радиации), которую получала Земля. При этом в одних высказываниях фигурирует, что поток солнечных лучей был постоянен, но изменялось положение Земли по отношению к Солнцу. В других основное значение придается изменениям самой излучающей способности Солнца, как переменной звезды.

На изменение элементов земной орбиты в прошлом указал английский астроном Кролл в 1875 г. Принципы этого явления были математически обоснованы М. Миланковичем. Изменение солнечной радиации по планете связывали с изменением положения Земли в Солнечной системе.

1. Изменялся наклон земной оси по отношению к современному (23°24"). Более отвесное положение земной оси (<23°24") выравнивало годичное распределение солнечной радиации по широте – исчезали зимние и летние контрасты, а более пологое положение (>23°24"), наоборот, усиливало контрасты. Продолжительность таких периодов была 40 тыс. лет для плейстоцена.

На изменение наклона земной оси указывают и палеомагнитные исследования. Движение географического полюса происходило по сложной траектории от экваториальной зоны Центральной Америки до современного его положения. Полученные данные на разных материках повторяют схему движения полюсов, но фиксируют их в разных точках Земли, что говорит о движении материков.

Геологи утверждают, что экватор в докембрии был наклонен по отношению к современному под углом » 70°, а в палеозое – 45°.

2. Изменялась фигура земной орбиты. Более круглая орбита приближала Землю к Солнцу, а эллиптическая – удаляла, что сокращало или увеличивало потерю солнечной радиации за счет расстояний. Периодичность таких явлений равна 92 тыс. лет.

3. Изменение времени наступления осеннего и весеннего равноденствия, т. е. перехода Солнца через экватор, осуществляется с периодом в 21 тыс. лет.

Излучающей способности Солнца и влиянию ее на палеогеографические процессы Земли посвящены несколько гипотез. Гипотеза Эпика утверждает, что солнечная активность в результате превращения водорода в гелий временами ослабевала и потом восстанавливалась до современного уровня, что приводило к чередованию гумидных и аридных условий. Гипотеза Симсона связана с ростом активности солнечной радиации по сравнению с современной. При этом увеличивается испарение, количество облаков и осадков. Снижается температура воздуха и образуются ледники. Гипотеза Предтеченского говорит об ослаблении межзонального обмена воздушных масс в периоды активности Солнца. Гипотеза советских ученых основывается на том, что существуют долгопериодические изменения всех групп природных процессов (общая структура и рельеф материков, вулканизм и плутонизм, климат, седиментация, типы ландшафтов, эволюция флоры и фауны). По этой гипотезе выделены два типа развития природы – геократический и талассократический.

Геократический тип характеризуется широким развитием суши, резко выраженным аридным климатом, общим ослаблением осадкообразования, усилением гранитообразования, кризисом флоры, почти полным прекращением угленакопления и бокситообразования.

Талассократический тип отличают большие трансгрессии моря, гумидный климат с плотной облачностью, увеличение объемов терригенного осадконакопления, пышное развитие растительности (полихронные флоры), интенсивное накопление растительного углерода и углей.

Переходный тип связан с бурным вулканизмом, динамичной структурой ландшафтов, контрастным климатом, четкой географической зональностью, усложнением процессов осадконакопления.

В связи с этими палеогеографическими особенностями предполагается, что Солнечная система, совершая свой путь вокруг центра Галактики, проходила пространства, различно насыщенные космической материей. Так, прохождение Солнечной системы сквозь поглощающие галактические туманности могло вызывать периодические ослабления солнечной радиации, что сказывалось на климате, экзогенных процессах и условиях развития органического мира. В другом случае Солнечная система могла проходить через насыщенную космической материей туманность Галактики, которая могла явиться дополнительным фактором гравитационного воздействия, по-разному возбуждавшего земную кору, в одних случаях вызывая всплывания сиалических блоков и гранитный плутонизм (геократические фазы), в других – частичное погружение сиаля и внедрения в земную кору основного материала (талассократические фазы). Так, например, кульминационные эпохи орогенеза Г. Ф. Лунгерсгаузен и Г. П. Тамразян связывали с моментом пересечения Солнечной системой плоскости Галактики, при котором развивается максимальная скорость движения, вызываемая наибольшим сгущением масс в зоне галактического экватора. Такое одновременное и одинаково направленное воздействие меняющейся космической среды на верхние оболочки планеты (литосферу, атмосферу и гидросферу) и определило совпадение долгопериодических изменений всех основных групп экзогенных и эндогенных процессов.

Геолого-географические (планетарные) палеогеографические факторы. Тектонические и орографические факторы влияли на соотношение суши и океана, что приводило к изменению палеогеографических процессов. Если площади океана превышали площади суши, наблюдалось развитие на больших площадях однородных ландшафтов. Климат Земли становился равномерным, и циркуляционные процессы ослабевали. Это происходило в связи с тем, что большой объем воды аккумулировал тепло и долго его удерживал. Наличие больших площадей суши делает процессы более контрастными, сложнее становится зональность, климат делается более континентальным с отчетливыми межзональными контрастами и большим температурным градиентом «экватор – полюс»; усиливается атмосферная циркуляция.

Палеогеографическое значение имело географическое местоположение суши. Если площадь суши больше в высоких широтах, природа будет более контрастна, а климат более континентальным, чем в случае, когда площадь суши больше в низких широтах. Внутренние части континетов получают больше тепла и света, но меньше влаги, поэтому здесь формируются зоны степей, полупустынь и пустынь и зональность сдвигается к северу. По мере увеличения суши развивается антициклональная циркуляция атмосферы, а с ней и выхолаживание суши.

Большое значение имел гипсометрический уровень суши . Чем выше среднее значение уровня суши, тем ниже температура воздуха, меньше атмосферное давление, больше испарение. С понижением среднего уровня климат становился более теплым и влажным. Значительна также роль горных барьеров, которые влияют на формирование палеоландшафтов.

Вулканические факторы. Извержение вулканов влияет на газовый состав атмосферы и на литологические особенности отложений – пеплы, лавы, брекчии. Пылевые частицы в атмосфере являются ядрами конденсации и способствуют увеличению облачности. Частицы могут отражать солнечные лучи и снижать уровень радиации на 10 – 20%, что понижает температуру воздуха на 0,5–0,7°C. Вулканическая деятельность влияет на содержание СО 2 , которое колебалось от 0,3% в раннем карбоне до 0,03% в настоящее время, что составляло разницу в температуре воздуха от «парникового эффекта» в 20°.

Океанические факторы. Л. Б. Рухин, автор монографии «Основы общей палеогеографии», отметил, что тектоника дна океана влияла на динамику вод океана. Неоднократно происходила изоляция полярных бассейнов из-за тектонических поднятий гряды Томсона, которая протянулась по дну Атлантического океана от Шотландии, через Исландию до Гренландии. В период поднятий гряды Гольфстрим не попадал в Северный Ледовитый океан, происходило охлаждение вод и оледенение океана, а за ним и материковое оледенение Евразии и Северной Америки.

Вторая особенность океанических вод – глубинная циркуляция вод, которая происходит из-за различий в их плотности. В периоды похолоданий более тяжелые холодные воды северных широт устремляются к экватору и охлаждают водную массу в районе экватора. В периоды потеплений испарение вод с океана на экваторе увеличивает соленость и плотность вод в океане. Воды экватора устремляются на север, повышая температуру океанических вод.

Соленость вод океанов является важным палеогеографическим фактором, т. к. она влияет на испарение с поверхности океанов и содержание водяных паров в атмосфере. Невысокая соленость вод древних океанов способствовала высокой влажности атмосферы. С увеличением солености в океанах увеличивалось давление водяных паров и ослаблялось испарение; понижалось содержание паров в атмосфере и увеличивалась континентальность климата.

Палеогеографический фактор состава атмосферы. Лучистая энергия Солнца на Земле превращается в тепловую, т. е. Земной шар перерабатывает волны коротких длин в длинноволновые.

Современная атмосфера пропускает 48 % солнечных лучей и задерживает 93 % длинноволнового излучения.

Водяной пар является самым хорошим регулятором соотношения коротковолнового и длинноволнового излучения, т. к. хорошо пропускает солнечную радиацию и идеально задерживает тепловое излучение. Особое значение имеют облака. В истории Земли континентальные и океанические условия сменяли друг друга, увеличивая и уменьшая испарение.

Но для образования облаков нужны ядра конденсации в виде вулканической пыли, дыма, кристалликов льда и др. В геологической истории происходило уменьшение облачности и увеличение солнечности климата.

Абсолютно непроницаемым для теплового излучения Земли является СО 2 , которого в современной атмосфере всего 0,03 % объема ее. Если бы СО 2 не было бы совсем, то среднегодовая температура воздуха Земли была бы ниже на 21°С и составляла бы –7°С. Изначально в атмосфере было 98 % СО 2 , но постепенно СО 2 был связан карбонатами, а 1,5 % растворено в водах океана. Сейчас существует равновесие СО 2 в океанах и атмосфере. Ежегодно в одну и другую сторону проходит 200 млрд т СО 2 . Увеличение тока СО 2 с атмосферы в океан выхолаживает Землю, образуются ледники и лед в океане. Увеличение объема океанических льдов увеличивает концентрацию СО 2 в водах, т. к. во льдах содержание СО 2 небольшое. Лишний СО 2 из океанических вод постепенно перемещается в атмосферу и поднимает температуру воздуха, исчезают льды, увеличивается объем вод океана, где уже наблюдается недостаток насыщения СО 2 .

Поступление СО 2 в атмосферу связано также с извержениями вулканов, с дыханием живых организмов, минерализацией растительных и животных остатков, сжиганием органики.

Озон (О+О 2 =О 3) (атом + молекула) также удерживает длинноволновое излучение и повышает температуру воздуха.

Палеоландшафтные факторы влияют на характер осадконакопления и захоронение палогеографической информации.

Антропогенные факторы преобразуют природу и создают основу для возникновения экологических проблем.

4. ПАЛЕОГЕОГРАФИЧЕСКИЕ КАРТЫ____

Конечным итогом палеогеографических исследований является составление карт.

В зависимости от степени обоснованности выделяются:

– палеогеографические карты;

– схематические карты;

– экскизные зарисовки.

На первых двух типах карт обязательно должен быть показан фактический материал, положенный в основу выделения тех или иных палеогеографических элементов.

В зависимости от масштаба, охваченной территории и задач палеогеографические карты могут быть глобальными, обзорными, региональными и детальными. Нужно помнить, что на любой палеогеографической карте показывается обобщенная географическая ситуация на протяжении длительного времени. Временные периоды увеличиваются с древностью отложений.

Существуют специальные палеогеографические карты, на которых изображают определенный процесс, компонент природы или связи элементов (объектов). К ним относятся: палеолитологические, палеотектонические, палеогеоморфологические, палеоботанические и флористические, палеоклиматологические, палеофаунистические, палеолимнологические. Составляются карты палеогеографических условий формирования полезных ископаемых. Палеогеографические карты дополняются литолого-фациальными профилями, по которым можно проследить изменение палеогеографической ситуации во времени и пространстве.

Разработка палеогеографической карты включает в себя следующие этапы:

1. Составляется описание разрезов и скважин (вещественный состав).

2. Выделяются временные интервалы, которые интересуют исследователя.

3. По выбранному временному интервалу в пространстве изучают литологию фаций и в масштабе наносят на карту. Получается литолого-фациальная карта.

4. Строится литолого-фациальный профиль.

5. Устанавливаются условия среды осадконакопления (палеоэкологические).

6. Проводится палеогеоморфологический анализ, где определяется рельеф, области сноса и особенности континентального осадконакопления.

7. Цветом показывается палеогеографическая обстановка – водные бассейны с нормальной соленостью даются тонами синего цвета (в зависимости от глубины), с повышенной соленостью лагуны и моря – лиловым, а с пониженной соленостью и пресные – зеленым.

Денудационные низменности даются желтым цветом, а более возвышенные участки – розовыми и коричневыми цветами.

Динамика процессов показывается стрелками – снос терригенного материала, направление течения рек.

Особыми значками даются месторождения полезных ископаемых.

Для детализаций отдельных палеогеографических элементов могут быть добавлены этапы картосоставления. Например, карты условий обитания организмов, образования осадков, рудных и аутигенных минералов и т. д. требуют дополнительно разработок палеоклиматических характеристик и комплексного анализа палеогеографических карт. Получается ландшафтно-климатическая карта. На ней отображены: а) денудационные и аккумулятивные ландшафты; б) области развития зоо- и фитоценозов; в) зональные характеристики климата и их провинциальные особенности; г) количество атмосферных осадков и особенности их распределения.

С возрождением идей мобилизма А. Вегенера, которые были трансформированы в учение о тектонике литосферных плит, и развитием палеомагнитных исследований палеогеографические карты стали строиться на основе былого распределения географических полюсов, суши и океана. Эти карты называются палинспастическими. Они довольно схематичны и составляются в глобальном или региональном масштабе.

В последнее время академиком К. К. Марковым разработан метод палеогеографического сопряженного анализа опорных разрезов. Опорный разрез – это одно или несколько наиболее представленных естественных обнажений (или скважин) в конкретном районе (участке, регионе), дополняющих друг друга и несущих полную информацию о составе осадков, их стратификации и палеогеографии территории расположения районов. Основное требование, предъявляемое к опорному разрезу, – максимально высокая стратопалеогеографическая информативность, реализуемая в процессе его изучения. На основании этих материалов составляются карты палеогеографического районирования.

5.ЭТАПЫ

ПАЛЕОГЕОГРАФИЧЕСКОГО

РАЗВИТИЯ ЗЕМЛИ ____________

ПАЛЕОГЕОГРАФИЯ

ДОКЕМБРИЯ

Докембрий продолжался 3 млрд 950 млн лет. Разделен на три части (эры). Гадейский – доархейский этап развития Земли был длительностью 600 млн лет. Архейский этап длился 1 500 млн лет («археос» – древний). Протерозойский этап («протерос» – первичный, «зоэ» – жизнь) длился 1 850 млн лет. За отмеченное время прошло 7/8 истории Земли.

Жизнь Земли началась с момента формирования ее геосфер – оболочек Земли. Вначале образовалось ядро из железистых планетезималей (оторванных от Солнца кусочков, межзвездной пыли), не содержащих радиоактивных элементов на фазе высоких температур газово-пылевой туманности. По мере охлаждения туманности и расхода железистых соединений к ядру стали притягиваться алюмосиликаты. И чем больше становился объем ядра, тем больше формировалось в их массах алюмосиликатов с радиоактивными элементами. Постепенно ядро окружалось мантией. Мантия была хорошим теплоизолятором, отчего ядро стало пластичным. Передвижение металлической и аллюмосиликатной фаз происходило и в дальнейшем за счет кинетической энергии от бомбардировки метеоритами.

Постепенно формировалась протомантия и протокора, которые благодаря радиоактивному распаду могли неоднократно переплавлять и метаморфизировать свое вещество.

Что происходило на Земле в эти первые 500–600 млн лет, названных гадейским этапом? Следов пока не найдено, т. к. самые древние породы имеют возраст 3,96 млрд лет. Об этом можно судить по материалам с Луны и других планет.

Поверхность Земли, вероятно, была покрыта мощной толщей «насыпного» материала (до нескольких десятков метров) типа лунного реголита, который служил хорошим экраном для теплового излучения Земли. В результате радиоактивного распада кора разогревалась. Дополнительная энергия приходила в результате ударов о Землю планетезималий крупных размеров. Особенно интенсивная бомбардировка имела место около 4,0 млрд лет назад. В местах ударов образовывались кратеры с расплавленной лавой. Еще одним источником энергии явился процесс дифференциации химических элементов внутри Земли на ядро и сиалевую кору.

Бомбардировка метеоритами в верхней оболочке приводила обширные участки к плавлению и образованию пород, близких к базальтам. Внутриземного плавления еще не было, т. к. температуры земных слоев были низкими.

Таким образом, две земные оболочки уже наметились в развитии – протоядро и протомантия. Были ли в это время атмосфера и гидросфера? Этот процесс был связан с освобождением химических элементов из твердого первичного вещества Земли. Только начавшееся плавление верхней оболочки (коры) и появление базальтовых магм привело к образованию водяных паров и газов. В это время вещество атмосферы и гидросферы не было достаточно разделено и представляло смешанную парогазовую массу, окутывавшую мощным и плотным слоем всю планету. Проницаемость для солнечных лучей была очень слабой, поэтому на поверхности Земли царил мрак. Неразделенная парогазовая оболочка состояла из паров воды и некоторого количества кислых дымов: H 2 O, CO 2 , CH 4 , CO, H 2 S, SO 2 HСl, HВr, HF, Ar, H и другие газы и соединения. Часть пара конденсировалась в жидкую воду и составляла мелководные протоокеаны, воды которого были насыщены анионами от дегазации мантии и представляли собой довольно крепкий раствор HCl и H 3 BO 3 c pH = 1–2. Катионы в воду не поступали, т. к. снос с суши был незначительным из-за плоского рельефа.

Архейский этап проходил в три фазы по 0,5 млрд лет – раннюю, среднюю и позднюю. Характерно наличие горных пород этого времени, что позволяет более уверенно говорить о палеогеографии ранних этапов Земной истории. Это так называемые «серые гнейсы», найденные на Канадском, Балтийском, Украинском, Алданском щитах, на востоке Южной Америки и Африки, на западе Австралии. В них большое количество Na, Ni, V и Cr и низкое K, U, Th, Rb, Ti и особенно низкое соотношение 87 Sr/ 86 Sr, равное 0,699–0,701 (т. е. < 1). По химическому составу это были известково-щелочные породы с высоким содержанием Na 2 O, K 2 O, CaO и низким – Al 2 O 3. Кварца (SiO 2) в них было более 65%.

При соприкосновении с атмосферой происходило разрушение пород и вынос химических элементов, в основном катионов Na + , K + , Ca ++ , Al +++ , Fe +++ , Fe ++ и других в воды океана, где формировались хлориды и фториды и постепенно раскислялся океан. Атмосфера в результате охлаждения и выветривания теряла свои кислотные дымы и конденсировала часть водяных паров. В результате этого состав атмосферы изменился и содержал: 98 % CO 2 , 1,5 % N 2 , 0,19 % Ar, примесей H 2 O, NH 3 , CH 4 , H 2 S. Температура была высокой, но ниже точки кипения воды (< 100 о С). Атмосфера становится прозрачнее и вместо мрака на Земле образовалась глубокая тень. Дегазация Земли продолжалась и летучие вещества H 2 O, CO 2 , Cl, N 2 , S 2 , Ar, F 2 , H 2 , B, Br насыщали атмосферу и океаны.

Как полагают ученые, в среднем архее вследствие неравномерности развития ядра на поверхности Земли начинают проявляться зоны постоянных лавоизлияний и постепенно базальтовая кора из «серых

К атегория: Ландшафтное проектирование

Исторический опыт садово-паркового искусства и ландшафтного проектирования

История ландшафтной архитектуры исследована пока еще недостаточно. Рассматривают преимущественно историю садово-паркового искусства, оставляя в стороне другие области ландшафтной архитектуры. При этом обычно садово-парковое искусство оценивают на основе его региональной принадлежности. Конкретные условия развития социально-экономических отношений и характер культурного и художественного развития общества уходят как бы на второй план.

В действительности ландшафтная архитектура развивалась в одном потоке со всеми видами материальной и художественной культуры. И каждой социально-экономической формации была присуща своя идеология, свое понимание и назначение архитектуры и искусства. Ландшафтная архитектура обладала своей спецификой в условиях каждой из формаций: в древний, рабовладельческий период, во времена феодализма, длившиеся на Востоке вплоть до XX в., в эпоху становления и развития капиталистических отношений и, наконец, в наше время, в эпоху научно-технической революции.

Древний мир

Декоративное садоводство появилось на самых ранних ступенях развития человеческой цивилизации. Нет сомнений в том, что садово-парковое искусство имело в своей основе утилитарные сады. Но уже самые ранние из известных нам садов принадлежали привилегированной верхушке общества. Только состоятельные люди и церковь имели возможность возводить и содержать сады, служившие для удовольствия. Вплоть до XVIII - XIX вв. общественные сады были явлением исключительно редким, они содержались, как правило, очень богатыми меценатами.

Древнейшие из известных садов находились в Египте. Сохранились упоминания о декоративных садах IV - III тысячелетий до н. э. Сады размещались во внутренних дворах дворцов и богатых домов, на священных участках храмов. В садах разводили цветы, устраивали клумбы, сажали аллеи. Гипостильные залы храмов символизировали рощи деревьев, тесно поставленные колонны очень условно изображали пальмы или лотосы.

К XV в. до н. э. относится пример решения ландшафтной среды городской улицы. Главная улица города Ахетатона на протяжении нескольких километров была с двух сторон обсажена пальмами. Эта древнейшая известная аллея как композиционный прием получила в дальнейшем широчайшее развитие.

Сады существовали во всех странах Древнего Востока: Месопотамии, Иране, Индии, Китае. Но известно о них крайне мало. Чаще других упоминаются так называемые Висячие сады Семирамиды в Южном дворце Вавилона, считавшиеся одним из семи чудес древности. Они были построены около VII в. до н. э. Раскопки открыли значительное число кирпичных столбов, поддерживавших массивное перекрытие, на котором, как предполагают, и находились знаменитые сады. Сведения о садах Ирана, долины Инда, Великой китайской равнины еще более скупы.

Относительно больше известна ландшафтная архитектура античности (VI в. до н. э. - IV в. н. э.). Удивительно полная слитность греческих городов с природой, с ландшафтом достаточно хорошо известна. Акрополи и театры греческих и эллинских городов Пелопоннеса и Малой Азии, составлявшие центры городских композиций, как бы вырастают из ландшафта.

Греческие сады были многочисленными, но очень небольшими, занимая внутренние дворики - атриумы жилых домов. Фигурное, часто мозаичное мощение, небольшие водоемы, цветы и кустарники в ящиках и кадках образовывали маленькие островки живой природы в системе ковровой застройки.

Греческие и эллинские города дают интересные примеры пространственной организации крупных улиц и общественных площадей-агор. Классическими примерами пешеходных улиц могут служить улицы Эфеса - Торговая и Ку-ретус. Торговая улица, шедшая из гавани к грандиозному театру, господствовавшему над всем городом, формировалась двумя колоннадами по обеим сторонам. Колоннадами обычно окружались и агоры. Греки умело использовали вертикальную планировку площадей, расчленяя их пространство с помощью протяженных лестниц и невысоких подпорных стенок. Прекрасный образец таких агор дает Приена. В формировании открытых пространств греческого города активно участвовали скульпторы.

В характере ландшафтной архитектуры Греции и Рима прослеживается преобладание двух разных тенденций соотношения деятельности человека с природой. Эти тенденции связаны с общими различиями в художественной культуре двух крупнейших народов и государств, существовавших одновременно в Средиземноморье на рубеже нашей эры. Произведениям греческой архитектуры и искусства свойственно стремление к гармонии с природой. Римляне в отличие от греков противопоставляли эстетику геометрических и прямолинейных форм живописности природного окружения.

Садово-парковое искусство Рима существовало в форме садов при домах и усадьбах. Скромные сады в атриумах городских жилых домов были похожи на греческие. Они хорошо известны по материалам раскопок в Помпее (I в.). Иными предстают сады в загородных усадьбах римской знати. Несметные богатства, стекавшиеся в Рим из завоеванных стран вместе с рабами, позволяли строить роскошные виллы и дворцы, окруженные декоративными и утилитарными садами. Римские аристократы имели часто по нескольку вилл. Описание таких загородных имений оставил известный римскии историк I в. н. э. Плиний Младший. Его вилла в Лаурентинуме в 30 км от Рима стояла в живописном месте на берегу моря, окруженная садами и сельскохозяйственными угодьями (рис. 1). Садово-парковое искусство Древнего Рима использовало практически весь известный сейчас арсенал приемов декоративного садоводства. В композицию садов включали перголы, крытые аллеи, непременными элементами садов была декоративная скульптура, скамьи, фонтаны. Исключительно широким был ассортимент деревьев, кустарников, цветов. Плиний Старший, живший в I в. до н. э., описывает тысячу различных растений, известных и культивировавшихся в то время.

Рис. 1. Вилла Плиния Младшего в Лаурентинуме, ок. 100 г. до н.э.

Важным качеством прогулочного сада была его связь с окружающим пейзажем: с его террас открывались панорамы окрестностей. Средняя и нижняя части Апеннинского полуострова имеют ярко выраженный горный рельеф и исключительно красивое побережье, особенно западное, где преимущественно и размещались виллы. В садах Рима, а потом и Италии мастерски использовался рельеф. На склонах гор формировались системы террас, соединенных лестницами и пандусами. На террасах разбивали регулярные сады, вода, текущая с гор, использовалась для устройства бассейнов, фонтанов, искусственных водопадов и каскадов. Такие сады на рельефе получили впоследствии название «итальянских». Этот термин, равно как и термины «французский» и «английский» сады (о них речь будет ниже), нельзя считать строго научным, однако он достаточно точно и образно передает характер композиции сада.

Особым размахом отличались сады при императорских виллах-дворцах. Наиболее известна вилла Адриана в окрестностях Рима в Тиволи. Построенная первоначально в 117-138 гг., она неоднократно расширялась и достраивалась, не имея единого плана. Вилла представляла собой пестрый конгломерат зданий, террас с разбитыми на них садами, водоемов и статуй. Все это находилось на крутых склонах речной долины. В долине размещался пейзажный парк, носивший название «Долина Времени», в честь легендарного леса, росшего у подножия горы Олимп. Авторы романтических садов Европы XVIII в. без сомнения вдохновлялись идеей Долины Времени у виллы Адриана.

История сохранила свидетельства широкого развития ландшафтной архитектуры Древнего Рима в самом современном ее понимании. На рубеже нашей эры родственник императора Августа Агриппа построил в Риме большие термы с садами, 700 бассейнов, 500 фонтанов, акведуки. Искусство строительства акведуков, мостов, дорог было поразительным. И сейчас служат людям мосты Адриана, Фабриция и Це-стия в Риме, прогодна для движения на больших участках знаменитая Аппиева дорога. По всей Европе и Ближнему Востоку разбросаны остатки акведуков. К сожалению, за редким исключением, на все эти сооружения, отличающиеся высокими эстетическими достоинствами, обращается еще очень мало внимания.

Ландшафтная архитектура эллинских городов и Древнего Рима представляет собой явление особое. Она прошла через века, и строка Маяковского «как в наши дни вошел водопровод, сработанный еще рабами Рима» звучит по отношению к ней не поэтической метафорой, а реальностью. Действительно, ведь античный Рим оставил нам не только термы, храмы и амфитеатры, но и обширнейший опыт организации среды открытых пространств, начиная от миниатюрных садиков в атриумах жилых домов и кончая продуманной, архитектурно отработанной системой дорог и акведуков, протянувшихся на сотни километров. Большинство применяющихся сейчас приемов устройства регулярных садов, сочетания искусственных сооружений с природой, использования земли, воды и растений для создания искусственной среды получили начало еще в античный период. Античная школа ландшафтной архитектуры оказала прямое и сильное воздействие не только на Европу, ее влияние распространилось на многие регионы мира.

Эпоха феодализма

Ландшафтная архитектура феодальной эпохи носила уже совершенно иной характер. Прежде всего существенно расширяются границы нашего познания о ней и о ее важнейшей отрасли - садово-парковом искусстве. В сферу изучения входят новые регионы - Средняя, Южная и Восточная Азия. Первые достоверные сведения о ландшафтной архитектуре этих регионов относятся к середине первого тысячелетия нашей эры, т. е. ко времени начала европейского средневековья. И каждый из них представляет собой свой особый мир, обусловленный особенностями социальной жизни, экономики и идеологии его стран. И тем не менее существуют некоторые общие черты в характере феодальной культуры всех стран, вне зависимости от их географического положения, национальных и религиозных особенностей.

В период раннего феодализма на первом плане находилась церковь, и развитие культуры, искусства и науки шло в рамках религиозной идеологии. Искусство садов, как и все другие виды искусства, служило прежде всего церкви. Только позднее, с укреплением абсолютизма и с возникновением обширных феодальных империй искусство разведения садов приобретает, как и в античности, светский характер. Особенно этот процесс усиливается с началом развития капиталистических отношений, совпавшим в Европе с эпохой Возрождения. В это же время после долгого перерыва вновь появляется искусство сознательного формирования городских открытых пространств - площадей, улиц, зеленых насаждений.

Европейское вредневековье

Средневековые сады Европы значительно уменьшились в размерах по сравнению с античными и назначение их изменилось. Декоративные, прогулочные сады стали большой редкостью и уменьшились до крохотных участков, зажатых среди мощных стен феодальных замков. Но и эти сады использовались для разведения лекарственных растений. Немногим разнообразнее были монастырские сады (рис. 2). В крупных монастырях они заполняли подчас целые цепочки монастырских дворов. Сады делились по функциям - плодовые сады, огороды, виноградники, сады цветов для церковных служб, аптекарские сады.

Рис. 2. Средневековый европейский монастырь с хозяйственным садом, огородом и виноградником во внутренних дворах

Они имели обычно регулярную структуру, размещались в квадратных или прямоугольных двориках.

Средние века были временем развития виртуозного искусства ремесленников. Среди них формировались традиции ремесла и искусства садоводов, достигших большого совершенства в выращивании декоративных растений; в филигранном искусстве украшения декоративных элементов садов - фонтанов, оград, скамей, мозаичных мощений.

Европейская средневековая художественная культура формировалась в тесных пространствах, ограниченных крепостными стенами, изолированных от окружающего мира. Замкнутость города противопоставлялась ландшафту, пространственная структура города раскрывалась только внутри. Снаружи города Западной Европы выглядели, как монохромные монолитные массы, показывающие только суровые плоскости стен и башен, окруженные глубокими рвами. Миниатюрность садов средневековья перекликалась с жесткой ограниченностью других открытых пространств города. Обычными были узкие улицы, ширина которых порой не превышала 1,5…2 м. Соборные площади напоминали расширенные паперти перед входами в огромные соборы.

Древняя русь

Иные концепции существовали в средневековой художественной культуре и, в частности, ландшафтной архитектуре Древней Руси, занимавшей территорию Восточной Европы. Другим здесь был общественный уклад, обусловивший отличную от Запада структуру расселения. С предельной лаконичностью дал образ древнерусского города А. С. Пушкин: «… с златоглавыми церквами, с теремами и садами». Сад являлся такой же непременной частью русского города, как и белокаменная златоглавая церковь, как и пестрота каменных палат и узорная резьба деревянных теремов. Ожерелья стен щедро охватывали не только городские дома и усадьбы с их непременными огородами, но и россыпи садов на крутых откосах кремлевских холмов, маленькие церковки с кладбищами под густой сенью деревьев. Классическим примером такого города может служить Москва. На самых ранних ее планах - «Петровом чертеже», «Крем-лена-граде», показывающих город XVI в., обозначены сады в Кремле, «Государев сад» напротив Кремля на правом берегу реки, несколько других садов. Это были хозяйственные, плодовые сады. Декоративные или увеселительные «Красные» сады появились в XVII в. в Измайлове, Коломенском и в Кремле. Особенностью Кремлевского сада было размещение его на крыше, вернее на платформе, поддержанной каменными сводами.

Московские и подмосковные монастыри дают яркие образцы монастырских садов, в которых издавна сочетались хозяйственные и декоративные функции. Сады занимали до 30% территории внутри стен. Их обязательными элементами были плодовые деревья, огороды, ягодники, пруд для разведения рыбы. Есть свидетельства о существовании в XI в. яблоневого сада Киево-Печерского монастыря. Остатки садов до сих пор можно видеть в Донском, Иосифо-Волоколамском, Боровском-Пафнуть-евом и многих других монастырях. Традиционными были сады княжеских и боярских усадеб. Известно, что уже в XII в. такие сады существовали в усадьбе Юрия Долгорукого в Киеве за Днепром, в усадьбе Андрея Боголюбско-го под Владимиром.

Ближний восток и индия

При всем разнообразии садов Востока их можно разделить на две большие группы, соответствующие ареалам распространения двух крупнейших религий Востока - мусульманства и буддизма. Сады, быть может, лучше других видов искусства отражали основы миропонимания человека, образ его мышления, в первую очередь, конечно, в соотношении себя с природой, или, как мы сейчас

говорим, с окружающей средой. Суровая и прямолинейно-простая идеология ислама нашла прямое отражение в композиции садов, ассоциировавшихся в исламе с раем. Наиболее роскошными были сады правящего класса. Расположенные в подавляющем большинстве в субтропической зоне, райские сады владык причудливо входили в открытые вовне залы дворцов. Сады изобиловали водоемами, соединенными журчащими ручьями, текущими по мраморному ложу, небольшими лиричными каскадными фонтанами. В садах росли экзотические деревья и благоухающие цветы, по ним бродили павлины, в золоченых клетках пели птицы.

В облике садов ислама, в их масштабах существует значительное разнообразие. Знаменитые сады Альгамбры в Гранаде, в Испании, построенные между 1350 и 1500 гг., были очень небольшими по размеру. Подобно другим средневековым садам Европы, они находились во внутренних дворах замка. Их отличает арабская структура орнаментики, характерная мусульманская система водных элементов, особенно в так называемом Львином дворе, получившем свое название от фонтана с фигурами львов.

По-иному выглядят сады Средней Азии, Ирана, Индии, знакомые по множеству блестящих миниатюр и по существующим садам, неуклонно сохраняющим традиционный облик. К числу лучших из них можно отнести сады в индийских дворцах Агры, Фатехпур-Сикри (XVI в.), Шахджаханабада (Старый Дели, XVII в.). Особенно интересны сады при гробницах, где идея «райского сада» воплощалась с наибольшей полнотой. Именно такими были сады Мавзолея Хумаюна в Дели (XVI в.) и знаменитой гробницы Тадж-Махал в Агре в Индии (XVII в.) (рис. 3). Принцип планировки таких садов предельно прост: квадрат плана делится проходящими по его осям каналами на четыре меньших квадрата, такое деление продолжается и дальше. В Тадж-Махале при общем размере сада 300X300 м наименьший квадрат составляет около 35 м. Главные оси обсаживались кустарниками и деревьями.

Особой формой открытых пространств мусульманского Востока были дворы мечетей, достигавшие значительных размеров. Дворы мостили каменными плитами, в центре дворов находились павильоны, бассейны для омовения или даже гигантский каменный пюпитр для Корана (Биби Ханум в Самарканде). Была развита и культура формирования городских площадей, чаще всего перед мечетями и медресе. Классический пример такой площади - Регистан в Самарканде (XV - XVII вв.). Немногим уступает ей площадь Ляби-Хауз в Бухаре того же времени, с большим бассейном в центре.

Рис. 3. План гробницы Тадж-Махал с садом. XVII в.

Дальний восток

Средневековое садово-парковое искусство буддийского круга стран существенно отличается от искусства садов Ислама. В отличие от неизменных регулярных планов здесь развилось ландшафтное или пейзажное парко-строение.

Особенно выделяются сады крупнейших стран Дальнего Востока - Китая и Японии. Сложные и многоплановые религиозно-философские системы, существовавшие в этих странах, оказали прямое влияние на понимание взаимоотношений между человеком и природой. Абсолютизация красоты природы требовала подчинения деятельности человека ее законам. Китайские исследователи считают, что история садов Китая насчитывает более трех тысячелетий и традиции садоводства неизменно поддерживаются.

Наиболее известны императорские сады. Свободная планировка этих садов сочетается со строго симметричными композициями дворцовых зданий, представляющих собой цепочки прямоугольных дворов. Наиболее выразительные элементы ландшафта отмечены характерными беседками, мостами, обычно покрашенными в яркие цвета - красный, изумрудно-зеленый, желтый и др. Крупнейшим центром императорского паркового строительства был Пекин. Наиболее развитым здесь является парк Юаньмин-Юань (XVII в.), занимающий территорию 75 га вблизи города. Широко известны парки Трех озер - Бэйхай, Чжунхай и Наньхай (XVII - XVIII вв.) в центре Пекина и парк Ихэюань близ Пекина (рис. 4).

По свидетельству китайцев, философия китайского сада лучше всего воплощена в так называемых садах ученых или садах литературы. Такими садами славится район города Сучжоу в южном Китае. В садах Сучжоу (их сейчас насчитывается около 60) нет официальной парадности императорских парков.

Элементами садов были небольшие озера с характерными высокими арочными мостиками, павильоны с черепичными крышами, пагоды, композиции из естественного камня. Сад, отделенный от всего окружающего оградой, воплощал в себе особый мир тишины, покоя и красоты природы. Старейшие сады Сучжоу - Лю-Юань, Чжоужэнь-Юань и другие существуют с XVI в.

Рис. 4. План сада Ихэюань близ Пекина

Экзотическое для Европы китайское садоводство оказало заметное влияние на европейское садово-парковое искусство XVIII - XIX вв.

Любопытной чертой средневековой ландшафтной архитектуры Китая была своеобразная канонизация особенно выразительных ландшафтов. К их числу относится, например, удивительный по своей экзотической красоте горный пейзаж на реке Лиянг близ города Гуйлина, носящий название «самое красивое место в мире». Традиционное отношение к таким природным феноменам напоминает современную нам идею национальных парков.

Предтечей современного подхода к проектированию искусственных сооружений в природном ландшафте можно считать и Великую Китайскую стену. Она вписывается в пейзаж подобно тому, как вписываются в него сейчас современные автомагистрали.

Исключительно высокой культурой создания живописных пейзажных садов обладает Япония. Сейчас японские сады стали популярными во всем мире. Если в Китае сады делали путем совершенствования, эстетической доработки красивых уголков живой природы, то японское садово-парковое искусство основано на воспроизведении живой природы в заданных, заранее обусловленных масштабах. Именно в Японии развилось удивительное искусство выращивания миниатюрных, вполне взрослых деревьев, включая традиционную сакуру - вишню. Здесь существует уникальное искусство изготовления «старых» камней и садовых элементов - ламп, скамей и т. п. из «старого» камня. Специально делают «древние» скульптуры, плиты с надписями, разводят декоративных рыб для водоемов и, конечно, бесконечное число кустарников, цветов и других растений как материала для создания искусственной природы.

Особенно крупным центром садово-паркового искусства уже много веков является древняя столица страны Киото. Здесь расположены дворцовые пейзажные сады, ведущие свое начало с XIV в. и до сих пор сохраняющие основные принципы своей композиции. Среди них широко известные сады Дзито-дзи (сад Серебряного павильона), Кинкаку-дзи (сад Золотого павильона), Сайхо-дзи («Сад мхов»), Хейян-дзи (Хейян- старое название Киото). Наибольшей известностью пользуется знаменитый «Сад камней» в парке Рьёан-дзи. Этот сад представляет собой чисто японскую композицию. Перед монастырскими кельями, стоящими в пейзажном саду, лежит площадка размером 12X25 м, покрытая мелкой выровненной галькой. На ней размещено несколько групп крупных естественных камней, образующих в целом живописную сбалансированную композицию. Считают, что этот сад символизирует философию буддизма Дзен. Каменный сад Рьёан-дзи был одним из первых в цепи аналогичных «каменных» композиций.

Наряду с типичными для феодального средневековья императорскими и монастырскими садами в Японии исключительно широко развито искусство миниатюрных садиков при жилых домах. Порой такие садики сделаны на площади в несколько квадратных метров, обладая при этом необходимыми элементами сада - миниатюрным бассейном, «дикими» камнями, деревьями, дорожками, цветами.

Ландшафтная архитектура эпохи феодализма, в основном представленная садово-парковым искусством, имела в Азии значительное число местных школ, крайне мало изученных. Среди них самобытные школы Индокитая, Непала и Тибета, Шри-Ланки и многих других стран. Вместе со странами Средней Азии, Ближнего Востока, Индостана и Дальнего Востока они вошли весомой составной частью в мировую сокровищницу художественной культуры.

Итальянское возрождение

Эпоха Возрождения знаменовала начало нового расцвета художественной культуры в Европе. В XV в. на первый план решительно выдвигается Италия, имевшая в то время обширные торговые связи со всем известным тогда миром. Меценаты, представленные, с одной стороны, торгово-ремесленной аристократией, подобной знаменитому семейству Медичи, и с другой - католической церковью в лице папы римского и его ближайшего окружения, вкладывают крупные средства в строительство вилл, окруженных садами, в благоустройство и украшение городов.

Сады при дворцах и виллах возрождали и развивали традиции «итальянского» сада, сформировавшегося в эпоху Древнего Рима. Наиболее известные сады сосредоточены преимущественно в районах Флоренции и Рима - в провинциях Тоскана и Лацио. Творческое начало в садах Возрождения, а затем и барокко нашло богатое выражение в многообразии композиционных решений и в динамичном развитии общих принципов планировки. Ранние сады Возрождения имели регулярные, но достаточно свободно решенные планы без осевых доминант. Кульминационные центры садов - дворцы и виллы - не занимали непременного господствующего места, как это стало обычным в композициях XVI - XVII вв.

Сады Тосканы и Лацио имели террасное построение. На террасах разбивали небольшие регулярные партеры или боскеты. Обязательными элементами были водные устройства - фонтаны, водопады, каскады, небольшие бассейны. Простота и строгость архитектурных элементов сада раннего Возрождения постепенно вытеснялись сочной богатой пластикой позднего Возрождения и барокко.

Логика раннего Возрождения хорошо выражена в саду виллы Медичи во Фьезоле - живописном древнем городке в 10 км к северу от Флоренции. Со склонов холма Фьезоле открывается одна из лучших панорам Флоренции с куполом Санта Мария дель Фьоре в центре. Имено здесь было построено несколько вилл, лучшей из которых по праву считается вилла, возведенная в 1450 г. знаменитым Микелоццо для знатного мецената Козимо Медичи. Композиция сада построена на свободном сочетании нескольких террас, каждая из которых имеет самостоятельную структуру, формируемую партерами и высокой зеленью. Сад рассчитан на постепенное восприятие, и только верхняя терраса непосредственно композиционно связана со зданием виллы, стоящей в ее торце.

Флоренция XVI в. представлена садами Боболи, созданными при палаццо Питти. Они были начаты архитекторами Броччини и Амманати в 1550 г., но закончены только в XVIII в. (рис. 5). Композицию комплекса Питти можно назвать классической для городской усадьбы, получившей впоследствии самое широкое развитие. К знаменитому зданию Брунеллески со стороны города примыкает парадная площадь-двор, мощенная каменными квадрами. Здание как бы отделяет каменный город от живой природы. Сад открывается только за палаццо. Он поднимается вверх от него и поэтому раскрывается наиболее выразительно. Глаз охватывает всю его главную ось - от лужайки, окруженной амфитеатром, к фонтану Нептуна и дальше к статуе, замыкающей перспективу. Сады Боболи - один из немногих парков Возрождения, композицию которых можно охватить глазом почти целиком со 2-го и 3-го этажей палаццо Питти. Они обладают всеми классическими элементами итальянского сада - террасным построением, системой регулярных боскетов, водоемами, фонтанами, обилием скульптуры и малых форм. После торжественного величия парадного двора и залов палаццо Питти атмосфера садов Боболи особенно впечатляет гармонией, красотой и покоем.

Тоскана известна главным образом своими светскими садами. Лацио с ее столицей Римом славится Бельведером Ватикана, основанным Браманте в 1503 г., и садами, принадлежавшими высшему католическому духовенству. Эти сады отличались от тосканских подчеркнутой торжественностью и богатством. Особенно интересна композиция сада виллы д‘Эсте в городке Тиволи, в 6 км от древнеримской виллы Адриана. Сад проектировал архитектор Лигорио в 1575 г. для кардинала д‘Эсте. Террасный сад площадью 4 га, поднимающийся к зданию виллы на высоту около 50 м, по характеру своего плана принадлежит позднему Возрождению. В нем еще сохраняется простота и ясность плана, в нем еще нет безусловно доминирующей центральной оси, свойственной барочным композициям. Две перпендикулярные оси, идущие вдоль склона, обладают выразительностью, не уступающей центральной оси.

Рис. 5. Сады Боболи во Флоренции. Архит. Броччини и Амманати. XV - XVI вв.

Верхняя ось образована аллеей Ста фонтанов и завершена Овальным фонтаном с каскадом, падающим полукруглой стеной в овальный бассейн. Нижняя ось подчеркнута цепью бассейнов, ведущей к Органному фонтану, в котором сложное устройство гидравлического органа создает уникальный звуковой эффект. Между двумя поперечными осями на главной оси размещен фонтан Драконов с мощными вертикально бьющими струями воды. Вся гидросистема работает под естественным напором воды. На территории сада сосредоточено большое число прекрасных скульптур и парковых сооружений, возводившихся на протяжении двух столетий.

Совершенно своеобразным было отношение архитектуры и ландшафта в композициях школы Палладио в области Венето. Палладио ставил виллы непосредственно в пейзаж, не разбивая рядом декоративных садов. Классическим примером такой виллы, свободно стоящей в природном окружении, является широко известная вилла Ротонда (или Капра) в Виченце, построенная в 1552 г.

В середине XV в. Альберти уделил в своих «10 книгах о зодчестве» серьезное внимание вопросам разбивки садов. Виллу Медичи во Фьезоле считают наиболее ранним воплощением этих идей Альберти. Он был также первым теоретиком Возрождения, разрабатывавшим вопросы композиции городских открытых пространств. Его рекомендации соотношения ширины улиц и площадей к высоте окружающих их зданий, его мысли о градостроительстве оказали прямое влияние на формирование ландшафтной архитектуры Возрождения и барокко в самом широком смысле.

Архитектура открытых пространств города формировалась в Италии в эпоху Возрождения и барокко постепенно. Так, XV век был временем создания отдельных, локальных площадей, временем разработки приемов их решения, а XVI век ознаменован проектированием и строительством площадей и улиц, образовывавших целые системы открытых пространств города. Флоренция и Рим обладают наиболее выразительными из таких композиций. Во Флоренции сложилась непрерывная и последовательная связь между крупнейшими пространственными узлами города: Соборная площадь - ул. Кальцайоли - площадь Сеньории - улица Уффиций (архит. Вазари) - галерея над набережной и мостом Веккио, ведущая к палаццо Питти. Эта многоплановая и исключительно выразительная система объединила в единую цепочку площади разных эпох, реку, мост и, наконец, комплекс самого большого дворца с садом. Вторым, дерзновенным и грандиозным мероприятием, начатым в XVI в., было создание системы улиц и площадей Рима, объединенных визуальными ориентирами. Автор проекта Доменико Фонтана поставил на нескольких ключевых площадях города обелиски и соединил эти площади прямыми улицами, причем так, что улицы оказались ориентированными на обелиски.

В 1538 г., начиная реконструкцию Капитолия в Риме, Микеланджело впервые после античного Рима поставил в центр площади конную статую императора Марка Аврелия. Она подчинила себе и организовала все пространство площади. Капитолий положил

Рис. 6. Ватикан. План комплекса с площадью Св. Петра (архит. Бернини), Бельведерским дворцом (архит. Браманте) и садами. XVI - XVII вв.

начало сооружению торжественных декоративных площадей в Риме, а затем и в других городах Европы. Скульптура, фонтаны, балюстрады стали необходимыми элементами барочной площади. Особенно интересны работы архитектора и скульптора Дж. Бернини (1598- 1680). Ему принадлежит решение крупнейшей из римских площадей - Св. Петра. Подобно комплексу Питти во Флоренции, ансамбль Ватикана состоит из парадной площади, обращенной к городу, собора с папским дворцом и прекрасного обширного сада на заднем плане (рис. 6).

Многообразные и исполненные высоких художественных достоинств памятники ландшафтной архитектуры итальянского Возрождения, а затем и барокко оказали самое прямое и сильное влияние на развитие всей ландшафтной архитектуры не только Европы, но и других континентов в XVII и последующих веках.

Барокко, 17 век

В XVII в. центры интенсивного развития ландшафтной архитектуры передвигаются из Италии на север, прежде всего во Францию. Именно здесь был создан и достиг высочайшей степени совершенства так называемый «французский» сад. С одной стороны, он унаследовал традиции средневековых приемов монастырского и замкового садоводства с его вниманием к мельчайшим деталям сада. С другой стороны, властителей Франции, ставшей к XVII в. могущественной державой, привлекали размах и величина дворцов и садов папского Рима. Используя известное им наследие, французы создали свою школу садово-паркового искусства. В отличие от Италии, где садами занимались преимущественно архитекторы и мастера по устройству фонтанов, во Франции выросли целые династии профессиональных садоводов, которых мы можем называть ландшафтными архитекторами. Среди них особо выделяется семья Ленотров. Младший из трех поколений Андре

Ленотр вошел в историю как один из лучших мастеров садово-паркового искусства. Ленотр создал Версаль, величайшее творение архитекторов и садоводов Европы. Ему принадлежат и такие блестящие образцы садов, как Во-ле-Виконт близ г. Тюильри в Париже, Марли близ Версаля, Гринвичский парк близ Лондона и многие другие.

Французское садово-парковое искусство XVII в. развивалось в условиях, совершенно отличных от Италии. Равнины, поросшие лесом, плавно текущие реки разительно отличались от гористых пейзажей Италии. Строителями садов были богатейшие люди своего времени - «король-солнце» Людовик XIV и его вельможи, начиная с министра финансов Фуке. Именно для него в 1656 г. Ленотр в содружестве с архитекторами Лево и Лебреном построил один из своих первых шедевров - Во-ле-Виконт. В этом комплексе, растянувшемся на 2,5 км и занимающем территорию более 100 га, уже существуют все непременные элементы французского парка. В первую очередь это сильная композиционная ось, стержень всего регулярно распланированного, широко раскинувшегося пространства ансамбля. Среднюю треть оси занимает смысловой центр композиции - замок и регулярные сады. Периферия ансамбля представляет собой лесопарк. Центральную группу завершают две полукруглые площади, к которым лучами сходятся аллеи лесопарка.

Успех Во-ле-Виконта был триумфальным. Уже в 1661 г. Ленотр и Лево получили заказ Людовика XIV на проектирование грандиозного дворца и парка в Версале, маленьком городке в окрестностях Парижа. Через семь лет, к концу 1660-х годов здесь на месте сада Людовика XIII площадью около 100 га возник гигантский дворцово-парковый комплекс (рис. 1.7). Планировочные мероприятия охватили территорию около 10 000 га. Дворец, который вслед за Лево достраивал архитектор Мансар, вытянулся на 500 м. Подобно Во-ле-Виконту, вся композиция построена вдоль главной оси восток - запад, вытянувшейся только в пределах ансамбля на 4 км.

Версаль имеет немало общего с Во-ле-Виконтом в принципе построения плана, в концепции пространственного решения. Вместе с тем Версаль представляет собой качественный шаг вперед. Ленотр мастерски сочетает крупный градостроительный масштаб планового решения с тщательной проработкой локальных ансамблей и деталей.

Рис. 7. Версаль. Архит. Ленотр. План. 1661 -1700 гг.

Версаль был создан на низком болотистом месте. Сам процесс его создания отражает философию французского сада, как творения человеческих рук, противопоставленного природе. Все было сделано здесь заново, включая перепады рельефа, водоемы, здания, зеленые насаждения. Сюда везли не только строительные материалы, но и грунт, деревья, кусты. Большой выдумки и огромных трудов стоило устройство 14 тысяч (!) фонтанов. Строительство Версаля шло и в течение всего XVIII в. Однако основные сооружения комплекса были осуществлены ко времени смерти Ленотра в 1700 г.

Ленотр создавал свое творение, сознательно пользуясь доступным ему опытом прошлого. Не случайно в Версале возникают ассоциации с Флоренцией. Композиция дворцово-паркового ансамбля прямо перекликается с композицией палаццо Питти и садов Боболи. В обоих случаях эмоциональное восприятие главных элементов ансамбля связано с острым контрастом пространств, разделенных зданием дворца. Мощеные, без малейшего кусочка зелени площади со стороны города противопоставлены сочным парковым панорамам по другую сторону дворцов, но эффект Версаля при этом особенно выразителен в силу огромных абсолютных размеров ансамбля.

Ансамбль развивается по ходу солнца, с востока на запад. Началом служит площадь Армии, одна из крупнейших в Европе, к которой ведут из города три лучевые аллеи. На другой стороне площади стоит дворец. Отсюда со второго этажа открывается захватывающая панорама гигантского сада, являющая полную противоположность закованным в камень парадным площадям. Особенно величественно выглядит перспектива главной оси с двумя зеркалами водных партеров на первом плане и с уходящим к горизонту Большим каналом, над которым вечером повисает красный шар заходящего солнца.

Расцвет французских садов совпадает с периодом барокко, широко распространившимся в Европе в XVII в. и нашедшим в садово-парковом искусстве очень яркое и своеобразное воплощение. Пышность и причудливость стиля отразилась в создании необычной искусственной природы - стриженых деревьев, больших гладких зеркал бассейнов в изящных резных каменных рамах, затейливых рисунков цветников. Особенно характерными были сочная и экспрессивная скульптура, щедро украшавшая парки, и сложные живописные формы парковых сооружений. Стремление к иллюзорности пространства, свойственное искусству барокко, прекрасно отражалось в ландшафтной архитектуре XVII - первой половины XVIII в.

Работы Ленотра оказали непосредственное влияние на садово-парковое искусство многих стран Европы. Еще до завершения Версаля, начиная с 70 - 80-х годов XVII в. здесь стали возникать небольшие регулярные сады при замках королей и знати. Они были значительно меньше своего прототипа по размерам, но с достаточной уверенностью воспроизводили основные принципы формирования композиции.

Английские регулярные парки XVII в. могут быть представлены Чатсвортом (1680), Хэмптон Кортом (1699) и Лонглитом (1685-1711), в котором версальский прототип обнаруживает себя наиболее четко. Однако в Англии такие парки не получили большого развития.

Иной была ситуация в Центральной Европе. Здесь, на территории Германии и Австрии в течение XVII и значительной части XVIII в. господствовал так называемый феодальный абсолютизм. Безграничная власть курфюрстов в своих владениях способствовала широкому развитию строительства дворцов с садами.

Выделяется целое ожерелье блестящих барочных садов Саксонии,сосредоточенных в основном в окрестностях Дрездена. Они были созданы во времена правления курфюрста Августа Сильного на рубеже XVII и XVIII вв. Наиболее яркие образцы их связаны с именем архитектора Поппельмана. Парк Грос-седлиц построен на своеобразной трактовке элементов Версаля и Во-ле-Виконта. Фрагменты парка - зеркальные бассейны, лестницы, оранжереи, малые формы - в большинстве своем имеют прямые прототипы, однако масштаб их уменьшен и общее построение композиции на трех параллельных осях не имеет аналогов. Большой выразительности достигла в немецком барокко парковая скульптура и архитектура малых форм, отличавшаяся сочной, «рубенсовской» пластикой.

Значение Версаля не ограничивалось сферой садово-паркового искусства. Он оказал существенное влияние на весь ход развития градостроительных идей XVII - XVIII вв. Эстетика регулярно распланированных обширных пространств легла в основу многих композиций этого времени. Вслед за Италией барочные композиции открытых пространств распространились в практике градостроительства других европейских стран.

Выразительными примерами таких композиций стали площади Вогезов и Вандомская в Париже, сооруженные в самом конце XVII в. с конными статуями Людовика XIII и Людовика XIV в центре. Геометрически правильные площади с конными монументами в центре и с фигурным мощением, появившиеся в XVI и XVII вв., служили примером для создания аналогичных композиций во многих городах мира на протяжении всего XVIII и даже XIX вв. Изменялась стилевая направленность, на смену барокко пришел классицизм, потом эклектизм, однако общая композиционная структура городских площадей и улиц оставалась близкой той, которая была создана Микеланджело и Бернини. Сохранялись и основные структурные элементы площадей - памятники, фонтаны, обелиски, орнаментальное мощение и декоративные ограждения.

Самой интересной и значительной из композиций, связанных с эстетическими принципами барочных садов Франции XVII в., стал Петербург. Он был заложен всего три года спустя после смерти Ленотра. Основатель его, Петр I, сам видел парки Ленотра в Гринвиче близ Лондона и в Дрездене («Большой сад»). Эстетика открытых пространств барочных парков в сочетании с отечественным опытом скоростного строительства и традиций возведения вертикальных городских доминант обусловила успех первого в истории мирового градостроительства опыта создания города принципиально нового типа - Петербурга. Таких городов, правильно распланированных, без обычного кольца фортификаций по периметру не было еще нигде в мире.

Классицизм и романтизм 18 - 19 веков

Западная историография называет XVIII в. эпохой Просвещения. В противовес барочной пышности абсолютизма и католической церкви выдвигались идеи классической простоты, обращения к природе, романтизации мифических времен золотого века античности. Процесс перемен в искусстве и архитектуре протекал постепенно. Черты уходящего барокко и нарождавшегося классицизма сосуществовали в творчестве многих ведущих мастеров конца XVII - начала XVIII в. Исключением явилось садово-парковое искусство. Разница между садами барокко и садами классицизма и романтизма была очевидной. Если регулярные барочные сады и связаны в первую очередь с Францией и называются «французскими», то пейзажные сады классицизма явились бесспорной принадлежностью Англии, получив название «английских».

У истоков нового стиля лежало несколько факторов. Прежде всего это была идеализация античности и развитие зарождавшихся еще в древности натуро-философских идей. Они подготовили почву привезенным в XVII в. из Китая принципам формирования пейзажных садов. Да и в самой Европе еще с первых веков нашей эры были известны сады со свободной планировкой, например «Долина Времени» на вилле Адриана близ Тиволи. Немаловажным был и фактор роста промышленных городов, становившихся символом грозных сил, противопоставленных природе. Антитезой дымящих труб мануфактур и фабрик становилась романтическая природа.

Еще в XVII в. начался расцвет романтического пейзажа в живописи, немало способствовавший триумфальному развитию романтических пейзажных садов. Творчество Рейсдаля, Пуссена, Клода Лоррена, а позднее Гюбера Робера имело самое непосредственное отношение к формированию идеалов нового направления в садово-парковом искусстве.

Наиболее интенсивно новые идеи начали развиваться в Англии, где и природа, и история способствовали возникновению романтизма, где к началу XVIII в. создались благоприятные социально-экономические условия для его развития. В 1738 г. архитектор и художник Вильям Кент перепланировал парк Стоу в 100 км от Лондона (рис. 8). Этот парк представлял собой полную противоположность регулярным «французским» садам. Он с предельной убедительностью отражал новую эстетику садово-паркового искусства. На смену четко, регулярно распланированным партерам, боскетам, бассейнам пришла планировка без прямых линий, сад, в котором все его элементы, детали, были как бы созданы самой природой. Но это не было простое «облагораживание» природных пейзажей. Парк создавался руками человека, в нем не было случайных элементов. Существовала продуманная система путей, следуя которым можно увидеть последовательную смену живописных пейзажей, аллей, перспектив, где немаловажную роль играли сооружения дворца и парковые павильоны. Создавалось продуманное соотношение открытых пространств с изумрудной зеленью типично английских газонов и высокой растительности, искусно сформированной из разных пород деревьев.

Рис. 8. Парк Стоу в окрестностях Лондона. Архит. В. Кент. 1738 г.

В XVIII - XIX вв. пейзажные парки получили самое широкое распространение. Во Франции, Англии, России появились теоретические труды и практические руководства по садово-парково-му искусству.

Широко известный трактат по парко-строению написал в 1803 г. английский архитектор Рептон. Он имел и большой опыт практической работы. В своих парках от сочетал пейзажную композицию с регулярными элементами. Одной из наиболее известных его работ, выполненных в начале XIX в. с архитектором Нэшем, был Риджент-парк в Лондоне. Острое сочетание прямолинейных осей и окружности со свободной пейзажной планировкой воды и зелени сделали этот парк особенно выразительным. Риджент-парк развил идеи пейзажного городского парка, появившиеся еще в середине XVIII в. в композиции озелененных площадей английского города Бат, реализованных архитектором Вудом.

Особенно широкое развитие сооружение пейзажных парков получило в XIX в. На первый план уже в начале века выдвинулась немецкая школа. Ее представители Леннэ и Пюклер создали прекрасные композиции, хорошо сохранившиеся до наших дней. Центральное место в творчестве Леннэ занимает знаменитый парк Сан-Суси в Потсдаме. Основа его была заложена еще в середине XVIII в. во время строительства барочных дворцов и небольших регулярных садов при них. В начале XIX в. Леннэ завершил ансамбль, создав вокруг центральной аллеи, соединяющей дворцы, систему полян и рощ, пронизанных плавно изгибающимися тропами и дорожками. В эту систему был вписан дворец Шарлоттенхоф, «Римские термы», китайский павильон, парковая скульптура, стоявшие в мастерски сделанном локальном окружении.

Последователем Леннэ стал богатый князь Пюклер-Мускау, посвятивший свою жизнь (и состояние) строительству ландшафтных парков. Огромный романтический парк Пюклер создал в долине Нейсе вокруг городка Мускау. Около 30 лет понадобилось для создания живописных композиций полян, перелесков, деревьев, посаженных группами и отдельно, для выбора трасс прогулочных дорожек по склонам холмов, по берегам и в долине реки. Сентиментальный романтизм Пюклера проявился особенно ярко в сравнительно небольшом парке близ города Бранитц. В живописном таинственном парке он возвел две земляные пирамиды, одну на озере, другую на берегу. Пирамиды были надгробиями для самого Пюклера и его возлюбленной.

Значительным развитием городских ландшафтных композиций ознаменовался XVIII в. Города эпохи новой общественной формации - капитализма утрачивали функции крепостей, быстро росли территориально, подвергались перестройкам и реконструкциям. Городские площади в Европе продолжали и развивали традиции, заложенные в эпоху барокко, здесь широко использовались малые формы и скульптура. К числу лучших образцов европейских площадей XVIII в. принадлежат Вандом-екая площадь и площадь Согласия в Париже. Упоминавшиеся выше площади города Бат в Англии стали исходным пунктом в формировании нового типа городского пространства - сквера, или иначе озелененной городской площади. В некоторых крупных городах начали сносить городские стены. На образовавшихся широких пространствах разбивали бульвары, подобные тем, которые сделал Ленотр на Елисейских полях Парижа. Первые парижские бульвары заменили снесенные стены еще в самом начале XVIII в. Следующей была Москва, где стены Белого города снесли в 1770-х годах и на их месте устроили Бульварное кольцо.

Городские площади, скверы, бульвары получали регулярные, геометризирован-ные планы. Пейзажные композиции оставались характерными преимущественно для садово-паркового искусства эпохи классицизма. Наиболее ранние из общественных городских парков имели свободные планы. Вслед за Риджент-парком и Гайд-парком Лондона пейзажную планировку начали получать и городские парки других стран. Одним из первых таких парков был Булонский лес в Париже.

Барокко и классицизм в россии 18 - 19 веков

Петровские реформы и строительство Петербурга были тем рубежом, на котором Россия особенно активно включилась в общеевропейский процесс развития культуры. Начало XVIII в. ознаменовало начало широкого проникновения в Россию художественных идей Запада. Но это не было простое заимствование. Заложенный в 1703 г. Петербург наследовал многие идеи европейского барокко, но не следует забывать, что эти идеи были использованы для строительства первого в мире города нового типа - с регулярным планом, без обязательных для того времени оборонительных сооружений, с принципиально новой эстетикой городских открытых пространств. Яркой самобытностью была отмечена и ландшафтная архитектура, в практику которой с самого начала века широко вошли новые идеи «французского», а затем и «английского» сада. Они органично переплелись с давней традицией городского и сельского усадебного строительства, в итоге в XVIII в. возник и в XIX в. развился самобытный и неповторимый феномен русской усадьбы. Ее дом, службы, сад и окружающий пейзаж составляли органичный целостный ансамбль, проникнутый лиричностью и гуманизмом. Обращает на себя внимание приоритет России в создании публичных садов. Уже в 1717 г. в проекте плана Васильевского острова были показаны три обширных сада с «французской» планировкой, с каналами, бассейнами и фонтанами. По крайней мере, один из них - у 12 коллегий был осуществлен к 1725 г. Общественный характер носил и знаменитый Летний сад в Петербурге, существовавший в это же время. Позднее он неоднократно усовершенствовался, но сохранил в основе своей барочный план и значительное число мраморных статуй. Что же касается садов в пригородных резиденциях царей и высшей знати, то в XVIII в. России принадлежит здесь бесспорное первенство и по размаху и по разнообразию композиций планировочных и пространственных решений.

Еще при жизни Петра I вдоль южного побережья Финского залива вытянулась цепь загородных дворцов с садами. Общими особенностями этих ансамблей было террасное построение и наличие у каждого из них «верхнего» и «нижнего» садов, разделенных зданиями дворцов. Нижние сады выходили к берегу залива. Строительство ансамблей начинали при Петре I приглашенные из-за рубежа архитекторы Леблон, Микетти, Шедель и др. Они строили свои композиции по образцу работ Ленотра, Лево, мастеров итальянского Возрождения. И тем не менее, даже наиболее ранние из дворцовых ансамблей нового типа существенно отличаются от французских, итальянских, немецких прототипов. Прежде всего это своеобразие природного окружения, близость моря, особенности строительных материалов и неизменное присутствие русских традиций декора в деталях композиций, и, конечно, творческая индивидуальность мастеров, работавших в непривычных для Запада условиях России.

Уже в первой половине XVIII в. строительство дворцовых ансамблей продолжили и развили русские мастера и дети иностранцев, родившиеся в России, - Земцов, Растрелли, Неелов. В создание и развитие природных парков и дворцов вносили свой вклад и новые зодчие, находившие в России вторую родину - Ринальди, Камерон, Гонзага. Параллельно с приморскими ансамблями развивались садово-парковые композиции Царского Села (г. Пушкин), Павловска, Гатчины. Все они представляют собой удивительно органичное единство прекрасной архитектуры и высокого искусства паркостроения.

К пригородным парковым ансамблям Ленинграда трудно применить обычную классификацию на регулярные «французские» и пейзажные «английские». Даже наиболее ранний из них в Стрельне имеет элементы свободной планировки, а в самой блестящей пейзажной композиции Павловска присутствуют фрагменты партерных регулярных композиций. На протяжении всего XVIII и в XIX в. парки в окрестностях Петербурга росли и развивались, сочетая в себе оба принципа, при этом каждый из ансамблей обладает исключительно яркой индивидуальностью как в целом, так и в деталях.

В Петергофе (Петродворец) находится уникальная, не имеющая равных в мире система фонтанов. Все они работают от естественного напора воды, подаваемой по каналам с расстояний до 22 км. Фонтаны бесконечно разнообразны и многочисленны. Они являют славу Петродворца и его душу.

Основу композиции составляют Верхний сад перед Большим дворцом, представляющий собой крупный, в 15 га, барочный партер с бассейнами и небольшими фонтанами, и Нижний сад, лежащий по другую сторону дворца, на нижней террасе, выходящей к морю. Сложная планировочная композиция, занимающая более 100 га, основана на пересечении двух трехлучевых систем, насыщенных фонтанами, парковыми павильонами и другими сооружениями. Центральное место во всей композиции занимает величественный Большой каскад с фонтаном «Самсон». По своей стилистической характеристике и Большой дворец (архит. Растрелли) и парковые композиции принадлежат к лучшим образцам русского барокко. В конце XVIII - начале XIX в. вокруг этого центрального ядра Петродворца были сооружены большие ландшафтные парки - Александрия, Английский, Колонистский, Луговой.

Совершенно цными предстают парки Царского Села (г. Пушкин) (рис. 9). Два основных парка - Екатерининский и Александровский представляют собой единое композиционное целое. Обычно их рассматривают как некое самостоятельное садово-парковое образование. Однако это не так. Парки г. Пушкина неотделимы от планировочной ткани города, они проектировались и росли вместе с этим небольшим аристократическим городком, ставшим крупнейшим центром русской поэзии и культуры, воспитавшим плеяду знаменитых имен от Пушкина до Гумилева. Центром композиции является Екатерининский дворец Растрелли. Главная ось ансамбля проходит через регулярный барочный - Екатерининский парк, по одну сторону которого находится пруд с пейзажной частью этого парка, а по другую - городские кварталы. Ось проходит через центр дворца и дальше, пересекая парадный двор и регулярную часть Александровского парка, заканчивается в зеленом массиве Зверинца. В г. Пушкине работали десятки выдающихся мастеров архитектуры. Центральное место в создании дворцов и парков принадлежит Растрелли (Екатерининский дворец и регулярный парк), Камерону (пейзажный парк) и Кваренги (Алексадров-ский дворец и парк). Ансамбль дворцов и парков г. Пушкина не обладает единством стиля. Барокко и классицизм причудливо переплетаются в его композиции, образуя гармоничное и неразрывное целое. В конце XVIII в. к существовавшим паркам примкнул с юго-западной стороны Баболовский парк архит. Неелова. И в это же время было положено начало Отдельному парку, лежащему между г. Пушкиным и г. Павловском.

Павловский дворцово-парковый ансамбль принадлежит к числу лучших произведений пейзажного паркострое-ния (рис. 1.10). В отличие от ансамблей Петродворца и г. Пушкина, которые формировались на протяжении длительного времени и являются итогом труда многих архитекторов и художников, Павловск был задуман и осуществлен в основном одним автором, архитектором Камероном в 1780-х годах. Бренна, Гонзага и другие мастера, позднее работавшие в Павловске, не внесли существенных изменений в центральное ядро ансамбля. Композиция Павловска развивается вдоль долины небольшой реки Славянки. Здесь с помощью групп растительности, дорожек, видовых площадок, небольших архитектурных сооружений была мастерски сформирована цепь пейзажей, носящих лирико-ро-мантический характер. К основной прогулочной зоне вдоль реки примыкают парковые композиции Большой звезды, Старой и Новой Сильвии, Белой березы, незаметно перетекающие в естественное природное окружение парка.

Рис. 10. План дворца и парка в Павловске. Архит. Камерон, Бренна, Гонзага. Конец XVIII в.: 1 - дворец; 2 -- павильон «Трех граций»; 3 - «Храм дружбы»; 4 - колоннада Аполлона; 5 - вольер; 6 - мавзолей «Супругу-благодетелю»; 7 - обелиск; 8 - розовый павильон

Каждый из рассмотренных садов несет индивидуальную эмоциональную окраску. И в то же время все эти ансамбли объединяет большая внутренняя логика композиций, единая гуманистическая масштабность, обеспечивающая убедительное эстетическое восприятие и каждого из ансамблей в целом и его отдельных фрагментов.

Реализованные в Петербурге и его окрестностях новые для России идеи садово-паркового искусства распространились в XVIII и первой половине XIX в. по всей территории России. Художественные принципы барокко с его регулярными садами и классицизма с его пейзажными композициями не только сосуществовали, но и взаимно обогащали и дополняли друг друга. Ведущим типом сада во второй половине XVIII - первой половине XIX в. стали усадебные сады. В городских усадьбах дом отделялся от улицы парадным двором - курдонером. За домом находился сад. Часто сад выходил на реку или завершался прудами. Загородные усадьбы имели аналогичную структуру, только к парадному двору вела не улица, а дорога, часто в виде достаточно длинной аллеи.

К числу лучших московских усадеб принадлежит дом Пашкова (архит. Баженов) и Голицынская больница (архит. М. Казаков). Сад дома Пашкова выходил к Кремлю, к реке Неглинке. Особенно красивым был сад Голицынской больницы. Он террасами спускался к прудам и дальше выходил к Москве-реке, завершаясь двумя стоящими и сейчас беседками. Этот сад, ничем не отличавшийся от усадебных садов, был тем не менее садом общественным, больничным. Подобные сады стали обычными и строились при больницах до начала XX в.

К концу XVIII в. окончательно сформировался тип русской усадьбы. Ее центром был усадебный дом, фланкированный хозяйственными постройками, огородами и хозяйственными садами. Усадебный сад начинался регулярным «французским» партером, примыкавшим к дому и переходившим в «английский» пейзажный парк. Размеры и композиции усадеб варьировались бесконечно. В простейших из них «французская» часть могла обозначаться клумбой, а «английский» парк ограничивался расчисткой поляны перед домом, открывавшей вид на него. Большие усадьбы, принадлежавшие богатой знати, по размаху и роскоши приближались к дворцам окрестностей Петербурга. К их числу принадлежали московские усадьбы Кусково (рис. 11), Останкино и Архангельское, украинские Софиевка и Александрия и многие другие.

Русские усадебные сады отличает их особенная лиричность. Они всегда пространственно связаны с окружающим их пейзажем, формы усадебных садов приближаются к природным. Неизменна масштабная соразмерность этих садов человеку. Она подчеркивается и садовыми постройками - скамьями, беседками, гротами и умелой компоновкой больших и малых открытых пространств. В русской усадьбе органично связаны друг с другом хозяйственные и эстетические функции. В композицию часто включали, например, плодовые сады и рыбные пруды, строили погреба, увенчанные беседками.

Рис. 11. План усадьбы Кусково в Москве. Архит. Аргунов и Миронов. XVIII в.: 1 - дворец; 2 - церковь; 3 - кухня; 4, 16 - грот; 5 - Итальянский домик; 6 - Голландский домик; 7 - Эрмитаж; 8 - оранжерея; 9 - Большой пруд; 10 - боскеты; 11 - П-образный канал; 12 - бельведер; 13 - Гай; 14 - канал к каскаду; 15 - зверинец; 17 - Зеленый театр

Развитию русского садоводства во многом способствовали труды основоположника русской агрономической науки и писателя Андрея Болотова. Он родился в 1738 г. и прожил 95 лет, оставив не только огромное литературное и научное наследие, но и построив в 1783- 1785 гг. в г. Богородицке Тульской обл. один из интереснейших пейзажных садов России. Болотов развил и дополнил ансамбль усадьбы графа Бобринского, построенной знаменитым Старовым. Сохранился не только сам сад, но и его проект и большой альбом акварелей к нему. С садами русского классицизма тесно связано и имя архитектора Н. Львова. Его пейзажные сады в усадьбах Знаменское-Раёк и Васильеве близ г. Торжка и другие отражают период высокого расцвета русского усадебного зодчества, совпавший с рубежом XVIII и XIX вв.

Архитектура городских открытых пространств была в России в XVIII - XIX вв. развита очень высоко. Примечательна ее прямая связь с садово-парковым искусством. Композиционные основы, на которых был построен план Петербурга, получили развитие в перепланировке во второй половине XVIII в. более чем 400 русских городов. Эстетика французского садово-паркового искусства, оказавшая серьезное влияние на проектирование Петербурга, распространилась потом и на всей территории огромной России. Широкие улицы и набережные, обсаженные деревьями, стали к рубежу XIX в. повсеместной практикой. В это время получили распространение типовые проекты элементов благоустройства - тротуаров, мостовых, шлагбаумов, будок, набережных, заборов. Во многом, именно благодаря этим проектам, русские города в первой половине XIX в. приобрели специфический «ампирный» облик и имели благоустроенные центры. Получили развитие и городские сады, разбивавшиеся специально для «гуляния» горожан. До сих пор выполняют свои изначальные функции московские бульвары, набережные Петербурга, Ярославля, Твери, городские сады Владимира, Пензы, Воронежа, свидетельствуя о самом широком распространении культуры городских ландшафтов России.

Современные тенденции развития ландшафтной архитектуры

Середина XIX в. была примечательной в истории по ряду причин. Впервые встал вопрос о регулировании взаимоотношений человека с окружающей его природной средой.

Перелом в развитии ландшафтной архитектуры связан прежде всего с именем Фредерика Олмстеда. Не имея специального образования, он выиграл в 1858 г. конкурс на проект Центрального парка в Нью-Йорке, назвав себя при этом «ландшафтный архитектор». Проект Центрального парка (рис. 1.12) реализовал идею сохранения куска нетронутой природы в центре урбанизированного района. Его пейзажная планировка носила характер принципиально отличный от «английского» сада. Принципом «английского» сада было искусственное формирование романтического пейзажа. Идеей Олмстеда было сохранить естественный пейзаж и организовать его показ с наиболее выгодных точек зрения. Эта идея легла и в основу создания первого в США природного заповедника в Йосемитской долине в Калифорнии. На его территории был проведен ряд мероприятий, обеспечивших показ наиболее живописных мест и организацию отдыха посетителей. Идея возникла в 1864 г., однако прошло еще 50 лет до тех пор, пока в 1916 г. не была организована Служба национальных парков США.

Рис. 12. Центральный парк в Нью-Йорке. Архит. Ф. Олмстед. 1858 г.: 1 - дорога; 2 - тропа; 3 - лес; 4 - озеро; 5 - массив; 6 - лужайки

Деятельность Олмстеда прекрасно соответствовала духу времени. Вторая половина XIX в. знаменовалась не только началом понимания ценности природных ландшафтов, но и существенным расширением строительства садов и парков преимущественно в городах. Новые парки были разнообразны по своему облику, по своей стилистической характеристике и своему назначению. Исчезает четкое деление садов на «французские», «английские», «итальянские». Планы, в которых геометрические формы и прямые линии сочетались со свободными очертаниями водоемов и дорожек, становятся ведущими в парко-строении. Характерными для своего времени стали парк Бетерси в Лондоне (архит. Д. Гибсон) и парк Сефтон в Ливерпуле (архит. Э. Андре), построенные в 60-х годах XIX в.

Середина века знаменовалась появлением новых типов специализированных озелененных пространств. Еще на рубеже XIX в. в Париже и Лондоне на территории Риджент-парка строились первые зоопарки, организованные на научной основе. Во второй половине века зоопарки появились во многих крупных городах Европы, Азии и Америки. Передовыми для своего времени были зоопарки Москвы (1864 г.) и Петербурга (1865 г).

В 1851 г. была открыта первая всемирная выставка в Лондоне, в Гайд-парке. Она прославилась Хрустальным дворцом, положившим начало новому направлению в архитектуре. Но дворец этот стоял в уже сложившемся парке.

Специальное проектирование выставочных территорий формировалось постепенно от выставки к выставке и в 20-е годы нашего века вылилось в самостоятельную отрасль ландшафтной архитектуры. В Советском Союзе, в одной из первых стран, были построены крупные комплексы сельскохозяйственных выставок 1923 и 1939 гг. (рис. 13). Широкую известность получили комплексы всемирных выставок в Париже и Нью-Йорке. Как составная часть выставочных территорий появились впервые в начале XX в. и спортивные зоны. И здесь наша страна шла впереди.

Спортивный комплекс «Динамо» открылся в Москве в 1928 г., а в середине 1930-х годов в стране уже насчитывалось около 650 стадионов. В 1934 г. архитекторы Н. Колли, С. Андреевский и другие сделали проект Центрального стадиона СССР в районе Измайлова. По глубине разработки этот комплекс, проектировавшийся на территории более 300 га, не имел себе равных.

Уже в самом начале нашего века возникла осознанная необходимость в целенаправленной подготовке специалистов, и в 1901 г. в Гарвардском университете в США открылась первая школа ландшафтных архитекторов. США уверенно вышли на ведущее место в освоении новой профессии. Ландшафтная архитектура энергично расширяла сферу своей деятельности, охватывая все более обширные пространства и занимаясь решением самых различных задач организации их среды. В 1907 г. от нее отделилась еще одна архитектурная профессия - планирование или районная планировка.

В начале XX в. в ряде промышленно развитых стран все отчетливее начало утверждаться общественное понимание необходимости развития ландшафтной архитектуры. Вслед за США в Англии, Франции, Японии, Австралии возникло движение за сохранение ценных природных ландшафтов, планомерное развитие природной среды и установление контроля над безудержным ростом городов. Ведь если в начале XIX в. в городах развитых промышленных стран жила 1/4 населения, то в 1901 г.-более половины. Еще в 1898 г. Э. Ховард издал свою знаменитую книгу «Город-сад будущего», в которой выдвинул идею самого широкого проникновения природы в городскую среду (рис. 14). По теории Ховарда крупные города должны были быть окружены зеленым поясом сельскохозяйственных угодий. Далее, к зеленому поясу должно примыкать кольцо городов-садов, связанных между собой и с центральным городом системой железных дорог. Теория Ховарда завоевала много сторонников, и уже в 1903 г. в Англии возникла «Первая компания городов-садов», начавшая строительство города-сада Лечворта в окрестностях Лондона. Дело шло успешно, к 1914 г. число жителей города достигло 9 тыс. человек. Но широкого развития города-сады так и не получили. Их строительство оказалось сложным и мало реальным в условиях капитализма того времени и частного землевладения. Наиболее полно идея города-сада воплотилась в планировке столицы Австралии Канберры, строительство которой по проекту архит. Гриффина началось в 1920 г. И все же вплоть до конца второй мировой войны ландшафтная архитектура существовала преимущественно в традиционном облике садово-паркового искусства.

После второй мировой войны в развитии ландшафтной архитектуры начался новый важный период. Он связан с резко возросшим уровнем опасности воздействия человека на природную среду. Первым сигналом стали ядерные взрывы в Хиросиме и Нагасаки. Интенсивная и бездумная техническая деятельность человека начала наносить природе ущерб, последствия которого мы до сих пор не можем представить себе в полной мере. Быстрыми темпами идет исчезновение крупнейших на Земле тропических лесов и наступление песчаных пустынь. Засоряется Мировой океан, меняются состав и структура земной атмосферы. Явления деградации природной среды появились и в нашей стране. Волга превращена в цепь застойных озер, угроза загрязнения нависла над Байкалом, растут пустыни Средней Азии, исчезает Аральское море. Особенно остро деградация среды прявляется в городах-гигантах, вде быстро растет отравление воздуха отработанными газами автомобилей и отходами промышленности. В этих условиях возрастает роль ландшафтной архитектуры. Она решительно выходит за рамки парко-строения, начинает принимать все более широкое участие в активном воздействии на формирование самых различных видов ландшафтной среды.

Рис. 13. Генеральный план Первой Всероссийской сельскохозяйственной выставки в Москве. Архит. И. Жолтовский. 1923 г.

Возросла общественная активность ландшафтных архитекторов. В 1948 г. в Кэмбридже в Англии представители девяти европейских стран основали Международную федерацию ландшафтных архитекторов (ИФЛА). Профессия получила признание и была включена в официальный список профессий Международной организации труда при ООН. Сейчас в деятельности ИФЛА принимают участие представители более 50 стран всех континентов, причем в большинстве из них ведется подготовка ландшафтных архитекторов. Ежегодно проводятся конгрессы ИФЛА, каждый из которых посвящается одной из острых современных проблем.

Вплоть до середины 1950-х годов Советский Союз занимал одно из ведущих мест в области развития ландшафтной архитектуры. Быстрыми темпами шло строительство парков, реализовались зеленые системы городов, велись работы по восстановлению нарушенных промышленностью ландшафтов, закладывались основы широкомасштабного ландшафтного планирования. В 1960-х годах начался процесс упадка профессионального подхода к вопросам ландшафтного проектирования. Делался упор только на количественный рост зеленых насаждений, сокращалась подготовка специалистов-ландшафтников. Только в 1980-х годах были сделаны первые шаги по возрождению утраченных позиций.

Рис. 14. Схема идеального города-сада. Архит. Ховард. 1898 г.

В современной ландшафтной архитектуре существует теперь несколько направлений развития. Исключительно важное значение имеет так называемое «ландшафтное планирование», тесно связанное с сохранением и развитием различных видов ландшафтной среды от нетронутой заповедной природы до природных районов, интенсивно эксплуатируемых человеком. В круг вопросов, охваченных ландшафтным планированием, входят также восстановление разрушенных ландшафтов, трассировка и проектирование дорог и дорожных сооружений, ландшафтная организация промышленных и сельскохозяйственных территорий, зон отдыха, туризма и других объектов планирования. Существует немало крупных выразительных работ в области ландшафтного планирования.

Во время «великого кризиса», начавшегося в 1929 г., в США развернулись массированные работы по прокладке новых современных автомагистралей. Немного позднее такие же работы начались в Германии, Италии и других странах Европы. Дорогу № 17 в северовосточной части США и дорогу Солнца из Рима в Милан в Италии можно назвать среди незаурядных произведений ландшафтной архитектуры.

Заметно возрос в последние годы интерес к территориальному ландшафтному планированию. В середине 1980-х годов был разработан проект развития ландшафтной структуры района озера Балатон в Венгрии с преимущественным использованием его как зоны отдыха (или рекреационной территории). В нашей стране разрабатываются системы рекреационных зон для ряда традиционных районов отдыха, в частности, в Прибалтике, Крыму, Закарпатье и др.

Вторым крупным направлением ландшафтной архитектуры стало формирование ландшафтной структуры городов и урбанизированных районов. Это направление вызвало большое число частных проблем. Центральной из них явилась проблема создания эффективных систем озеленения городов. Работы Ховарда положили начало исследованиям в этой области и ряду практических предложений, которые представляют значительный интерес. Пионером и здесь выступил Советский Союз. Предложения по генеральному плану Москвы 1920, 1935 и 1971 гг. имели принципиальное значение, создавая системный подход к озеленению города. Пониманию нового подхода к соотношению городской застройки и растительности способствовали план «Вуазен», сделанный Корбюзье в 1925 г., и предложения Леонидова по Магнитогорску (1930). На практике бесспорный приоритет в создании зеленых систем крупных городов принадлежит нашей стране. Даже в крупнейших новых городах мира - Чандигарха и Бразилиа - не удалось убедительно воплотить их в жизнь. С другой стороны, в Советском Союзе существуют реально выполненные зеленые системы десятков городов. Среди них выделяются своими высокими архитектурными достоинствами системы Минска, Еревана, Киева и, конечно, Ленинграда.

Третьим, самым обширным направлением ландшафтной архитектуры можно считать проектирование отдельных объектов различного назначения. Это направление, естественно, тесно связано с двумя предыдущими и отличается особым многообразием. Прежде всего это проектирование садов и парков.

Сады и парки различаются по своему функциональному назначению. Они могут быть декоративные, прогулочные, специального назначения (например, ботанические, зоологические, детские, спортивные и т. д.). Различаются они и по техническим особенностям, будучи построенными на грунте, на крышах, в закрытых пространствах, из искусственных материалов. Трудно даже перечислить все разновидности современных садов и парков. К проектированию садов тесно примыкает работа над ландшафтным окружением отдельных зданий и над ландшафтной структурой архитектурных комплексов. В западных странах ландшафтный архитектор обычно является одним из членов основной группы авторов всех значительных объектов. Проекты ландшафтных объектов выполняли многие известные архитекторы. Крупный ансамбль садов Лумбини в Непале проектировал Танге. Интересны работы Вентури, сделавшего, в частности, проект новой набережной на Манхэттене в Нью-Йорке.

Особым видом ландшафтных объектов стали национальные и исторические парки. Здесь значительных успехов достигли США. Наряду с крупными парками, занимающими порой сотни квадратных километров и расположенными преимущественно в Скалистых горах и на Аляске, существуют сотни небольших парков. Зачастую они организованы для охраны и показа, допустим, одного водопада или исторического здания с его ближайшим окружением. Национальные парки существуют сейчас во многих странах. Первые парки организованы и в нашей стране. Среди них Самарская лука на Волге, долина реки Гауя в Латвии, Лосиный остров в Москве. Проектирование и обустройство наших национальных парков только начинается. Предстоит проделать еще значительную работу по их освоению, и опыт США может оказать нам серьезную помощь.

Нельзя не назвать и еще одно важное направление развития ландшафтной архитектуры. Это реконструкция и реставрация парковых ансамблей прошлого. За ландшафтными памятниками необходим постоянный уход; без него сады зарастают и исчезают. Но даже при надлежащем уходе растительность меняется, стареет и умирает. Возникает необходимость восстановления садов, их реставрации. Наиболее значительные памятники, такие, как, Версаль, Тадж-Махал, сады Боболи, постоянно поддерживаются и восстанавливаются.

Ландшафтная архитектура во всем мире выходит сейчас на новый этап своего развития. Она завоевала признание как важная самостоятельная архитектурная профессия и ей предстоит большая работа по созданию и совершенствованию пространственной среды для жизни человека в самом широком понимании этой проблемы.

Египет.
В истории общества создание историко-культурных ландшафтов, и в частности появление садово-паркового искусства, отмечалось еще в Древнем Египте около 4 тысяч лет до нашей эры. Особого размаха садово-парковое искусство достигло в период расцвета древней столицы Египта - Фив. В Фивах строили роскошные виллы, окруженные садами. Многочисленные растения специально привозили из других стран, в частности из Пунта (территория современного Сомали).

Композиционным центром ансамбля всегда являлось главное здание, расположенное среди большого количества водоемов, часто внушительных размеров (60x120 м). В прудах росли водные растения, плавали рыбы и птицы. По сохранившимся документам, подтверждается, что все элементы сада - пруды, аллеи, виноградники, цветочные клумбы, открытые павильоны - были стилистически взаимосвязаны, что позволяет предполагать, что сады создавались по заранее разработанному плану.

Месопотамия.
При общей регулярности, обусловленной оросительной системой, сады Месопотамии не были поделены на симметричные четырехугольники, посадки были расположены более свободно. Сады в Ниневии с богатым ассортиментом деревьев и кустарников можно считать прототипами современных ботанических садов. Самый знаменитый ансамбль - висячие сады Семирамиды, расположенные на озелененных ступенчатых террасах из сырцового кирпича, - был создан в правление Навуходоносора (VI в. до н.э.). К сожалению, от этого грандиозного устройства не осталось никаких следов, тем не менее такой прием проектирования встречается на протяжении всей истории садово-паркового искусства в самых разных странах и в несколько измененных формах дошел до наших дней в виде садов на крышах.

Персия и Индия.
Эти государства отличались высоким уровнем развития садово-паркового искусства. И здесь сады являлись символами рая, создавались для отдыха при царских резиденциях и требовали больших финансовых затрат. Основой их строго геометричной (регулярной) планировки был так называемый "чор-бак" - четыре квадрата. Аллеи, выложенные плитами, пересекались под прямым углом, а пространство между ними заполнялось густыми древесными насаждениями или занималось прудами и роскошными цветниками. Образовавшийся большой квадрат делился на четыре более мелких квадрата и так далее. Это разделение пространства осуществлялось не только дорожками, но также с помощью растений и большого количества мелких каналов с водой. Главную и лучшую часть сада занимали деревья и цветы редких видов, причем особой популярностью до сих пор пользуются старые мощные тенистые платаны, на ветвях которых устраивались беседки.

Древняя Греция.
В древних государствах европейского Средиземноморья наблюдаются различные тенденции в композиционном использовании рельефа как ландшафтной составляющей. Они связаны с общими различиями в художественной культуре. В частности, греческому подходу в архитектуре и искусстве свойственно стремление к гармонии с природой, к максимально возможной слитности с окружающими ландшафтами. Акрополи и театры эллинистических городов Пелопоннеса и Малой Азии (Афинский акрополь, амфитеатры Эфеса, Приены и др.), составлявшие центры городских композиций, часто выглядят как скульптурное завершение тех скал, на которых они расположены. Например, особенно выразительно были использованы особенности рельефа в Приене, где склон горы естественным образом формирует террасу для площадей и общественных зданий.

Такая планировка связана не только с особенностями культурных традиций. Известно, что изначально поселения как материковой части Древней Греции, так и островов в основном располагались непосредственно на морском побережье. Но в периоды военных набегов разорению подвергались именно они как наиболее легкая добыча. Поэтому города стали строиться на некотором удалении от побережья в гористой местности, что, естественно, предполагало обязательное использование рельефа в городской планировке. Эта тенденция прослеживается в основном на островах Эгейского и Средиземного морей в более поздний период (с VI-VII вв. н.э.) в связи с частыми арабскими набегами.

Благодаря завоевательным походам Александра Македонского, общество античной Греции оказалось под влиянием культуры и традиций Египта, Индии и Персии. Садово-парковое искусство не являлось исключением. Греки привнесли в проектирование культурных ландшафтов и новую тенденцию - более свободное композиционное решение. Поскольку греческому искусству изначально было свойственно стремление к гармонии с природой, сады и парки уподоблялись живому организму, находящемуся в тесной связи с природным окружением и человеком. В данном контексте следует отметить основные принципы градостроительства Аристотеля (IV в. до н.э.), считавшего, что проектирование и населенного пункта, и парка должно рассматриваться не только как комплекс технических вопросов, но и с точки зрения художественности: "Город должен строиться так, чтобы обеспечить людям безопасность и в то же время сделать их счастливыми".

Древний Рим.
В Древнем Риме, наоборот, провозглашали идею противопоставления геометрических и прямолинейных форм искусственного ландшафта свободной живописности окружающей природы. Римская традиция предпочитала регулярную планировку не только улиц и площадей, но и загородных вилл, окруженных обширными садами. Виллы, как правило, строились в гористой местности, поэтому имели ступенчатое композиционное решение.

Сад при римских виллах обычно был разделен на три части: декоративный сад, плодовый сад и огород. Декоративный сад в свою очередь состоял также из трех частей: для пеших прогулок, прогулок верхом и парковой территории. Прогулочная часть располагалась на первой террасе непосредственно перед домом. Аллеи соединялись под прямым углом, разделяя сад на геометрически правильные участки, насыщенные скульптурой, фонтанами, прохладными декоративными бассейнами, причудливо подстриженными деревьями и кустарниками, газонами и цветниками. Сад для верховой езды или прогулок на носилках представлял собой тенистые рощи, разделенные широкими аллеями. С различных видовых точек открывались окружающие пейзажи. Парковая часть сада включала в себя помимо лесистой зоны для прогулок рыбные пруды и колоссальные многоэтажные птичники. При этом такие парки часто имели весьма внушительные размеры: до 120 - 150 га. Плодовый сад, виноградник и огород располагались отдельно от виллы и также имели регулярную планировку. Из завоеванных стран вывозилось множество плодовых и декоративных растений, что способствовало расширению и обогащению садово-парковой флоры. В частности, из плодовых деревьев выращивались вишня, абрикос, персик, миндаль, айва, слива, инжир, грецкий орех, гранат и др.; из декоративных растений тис, олеандр, жасмин, розы, нарциссы, гиацинты, тюльпаны, левкои и т.д. Многообразие выращиваемых овощей трудно вообразить.

В публикации использованы материалы из книги Н.А.Нехуженко "Основы ландшафтного проектирования и ландшафтной архитектуры", Санкт-Петербург, ИД "Нева", 2004 г.